Из тьмы

Будут ли все его плененные соотечественники молчать? Горькая улыбка искривила губы Лурканио. Альгарвейцы любили спасать свои шкуры не меньше, чем жители любого другого королевства. Кто-нибудь назвал бы его имя - и даже если бы кто-то не назвал, сколько документов захватили валмиерцы? Не было времени уничтожить их все.

“Последний шанс, альгарвейец; очень, очень последний”, - сказал парень за лампой. “Мы знаем, что ты сделал. Кто сделал это с тобой?”

Лурканио чувствовал себя старым. Он чувствовал усталость. У него болело все тело. Играли ли они с ним до сих пор, чтобы заставить это казаться более жестоким, когда это произойдет? У него не было ответов, кроме того, что он не хотел умирать. Это он знал. “Ну, ” сказал он, “ для начала, было...”

Шестнадцать

Котбус изменился. Маршал Ратарь с тех пор не видел столицу Ункерланта такой веселой. . Теперь, когда он подумал об этом, он никогда не видел Котбус таким веселым. Веселость и Ункерлантцы редко шли вместе.

Он видел столицу серой и напуганной перед Дерлавейской войной, когда никто не знал, кого инспекторы короля Свеммеля схватят следующим или по какому воображаемому обвинению. И он видел, как Котбус был напуган в первую осень войны с Альгарве: он видел, как тогда он был на грани паники, когда чиновники сжигали бумаги и стремились бежать на запад любым доступным способом, ожидая, что город в любой день может пасть от рук рыжеволосых. Но Котбус не пал, и он также видел его мрачную решимость сделать с королем Мезенцио то, к чему он был так близок здесь.

После разгрома Алгарве сам город казался праздничным. Люди на улицах улыбались. Они останавливались, чтобы поболтать друг с другом. Раньше они сочли бы это опасным. Кто мог с уверенностью сказать, был ли друг просто другом или еще и информатором? Никто, и немногие воспользовались шансом.

Ункерлант, конечно, продолжал воевать с Дьендьесом, но кто принимал Гонги всерьез? Да, они были врагами, в этом нет сомнений, но что с того? Они были далеко. У них никогда не было шанса приблизиться к Котбусу, независимо от того, насколько успешно они действовали в полевых условиях. Они могли быть помехой, но не более. Что касается Ратхара, это делало их почти идеальными противниками.

Что сделало их еще более совершенными врагами, так это война, которую они вели против Куусамо через острова Ботнического океана. Они проигрывали эту войну в течение некоторого времени и отзывали людей из западного Ункерланта, чтобы попытаться, без особого везения, изменить баланс сил в свою сторону. Им это сошло с рук, потому что Ункерлант был занят в другом месте. Теперь...

Теперь Ратарь шел по большой площади, окружающей дворец в центре Котбуса. Площадь была более многолюдной, чем он когда-либо помнил, когда видел ее. Длинные яркие туники женщин напомнили ему цветы, колышущиеся на ветру. Он посмеялся над собой. Следующим ты будешь писать стихи.

Даже внутри дворца придворные и прислужники занимались своими делами с высоко поднятыми головами. Многие из них тоже улыбались. Они не выглядели так, как будто крались из одного места в другое, как они это часто делали. “Пойдем со мной, лорд-маршал”, - сказал один из них, кивнув Ратхару. “Я знаю, что его величество будет рад видеть вас”.

Что Ратхар знал, так это то, что король Свеммель никогда никому не был рад видеть. И когда он добрался до приемной перед личным аудиенц-залом короля, старая как мир ункерлантская рутина вновь проявила себя. Он отстегнул от пояса свой церемониальный меч и отдал его стоявшим там стражникам. Они повесили его на стену, затем тщательно и интимно обыскали его, чтобы убедиться, что у него нет другого оружия. Как только они были удовлетворены, они пропустили его в зал для аудиенций.

Там тоже сохранялась рутина. Свеммель восседал на своем высоком троне. Ратхар опустился на колени и живот перед своим повелителем, стукнувшись лбом о ковер, когда пел хвалу королю. Только когда Свеммель сказал: “Мы разрешаем тебе подняться”, он поднялся на ноги. Сидеть в присутствии Свеммеля было невообразимо. Король наклонился вперед, пристально глядя на него. Своим высоким, тонким голосом он спросил: “Будем ли мы служить Дьендьешу так же, как мы служили Алгарве?”

“Ну, ваше величество, я сомневаюсь, что наши люди в ближайшее время войдут в Дьервар”, - ответил Ратхар. “Но мы должны уметь бить в Гонги нашего королевства, и я думаю, нам тоже следует откусить от них кусочек”.

“Многие люди в окрестностях говорили нам, что Дьендьеш будет окончательно повержен”, - сказал король. “Почему ты, командующий нашими армиями, не обещаешь того же или даже большего?”

Придворные, презрительно подумал Ратарь. Конечно, они могут обещать все: им не обязательно выполнять. Но я выполняю. “Ваше величество, ” сказал он, - я могу сказать вам то, что вы хотите услышать, или же я могу сказать вам правду. Что бы вы предпочли?”