Из зеркала

— Ни одного за минувшие сорок лет. Все невесты благополучно вышли замуж. Единственная потеря, которая меня серьёзно огорчила и потрясла, — это смерть Яночки Журавлёвой. Замечательная была девушка. Трудяга до мозга костей. Знала несколько языков. Но отпущено ей было до обидного мало — всего лишь двадцать восемь лет. Она умерла в прошлом месяце и так и не успела встретить достойного человека и выйти замуж.

— Она жила в нашем подъезде?

— Нет, в третьем. Снимала квартиру у Нины Никодимовны Грачёвой. Нина Никодимовна живёт у дочери на юге. Помогает с внуками, а квартиру временно сдаёт. Мы с Яной работали на одной кафедре. Я и попросила Нину Никодимовну сдать квартиру этой девочке. Яна как раз жильё искала.

В это время мимо них прошли мужчина с мальчиком. Эле показалось, что именно они неделю назад играли во дворе. И мужчина, и мальчик поздоровались.

— Добрый вечер, Миша! Добрый вечер, Антон! — весело произнесла Надежда Трофимовна, а когда отец с сыном удалились от них на приличное расстояние, сказала: — Это Денисовы, наши соседи из третьего подъезда. Очень хорошая семья. Дружная. Миша — просто замечательный отец. Столько времени сыну уделяет, как никто другой! И экскурсии, и прогулки, и поездки за город.

— Я это заметила, — сказала Эля, глядя вслед уходящей паре.

Не успела Эля подняться в квартиру и раздеться, как позвонила Таня.

— Открой, я к тебе в гости пришла.

Эля вздохнула и нажала на кнопку разблокировки входных дверей.

— Ты какими судьбами в этих краях? — спросила Эля, открывая Тане дверь в квартиру.

— Были с девочками на распродаже в вашем парфюмерном баре. Он на соседней улице находится. Какие же там интересные флакончики! Хрустальные, а есть и фарфоровые, но мне хрустальные больше понравились, хотя я один флакончик нечаянно разбила.

Раздевшись, Таня первым делом прошлась по комнатам, из которых пока была обставлена только одна — спальня: Эля забрала из родного дома мебель, стоявшую в её комнате.

— А что на антресолях? — спросила Таня, рассматривая коридор.

— Старьё, оставшееся от предыдущих хозяев. Надо будет его как-нибудь выбросить.

— Значит, раскладушки у тебя нет.

— Нет, — удивлённо ответила Эля.

— Придётся у мамы в театре на время одолжить.

— Зачем? — ещё больше удивилась Эля.

— Ну а на чём же мне спать, когда я буду с маленьким Стёпой возиться?

— С каким ещё маленьким Стёпой? — похолодела Эля.

— Ну, у тебя же будет ребёнок.

— Может быть, тебе лучше сначала понянчиться с малышом сестры?

— Ну да, — хмыкнула Таня. — Когда он у неё появится, я состарюсь. — А у тебя есть пирожные? — спросила она, переходя от темы детей на тему еды. — Я так проголодалась за день!

— Пирожных нет. Могу приготовить бутерброды.

— Горячие! И сыра побольше!

— Извини, но микроволновки нет. И она не скоро появится.

— Ну тогда сделай обычные, а я пока хлам с антресолей достану.

Антресоли оказались не слишком захламлены. Там находились всего две коробки: в одной обнаружилась поношенная обувь, в другой оказались старые ёлочные игрушки, поверх которых лежал наполовину использованный флакон духов от Диора. Таня открыла его и понюхала.

— Интересный запах, но для нас с тобой он староват. Эти духи больше подойдут пожилой даме. Так что можешь отдать их своей маме.

— Моя мама предпочитает «Ланком», — возразила Эля.

— Ну, тогда Стёпиной, — не растерялась Таня и поставила флакон на полочку в коридоре.

Глава 3

В воскресенье Эля, возвращаясь из магазина, увидела возле подъезда Таню.

— Что-то ты к нам зачастила, — сказала Эля, набирая код.

— Договорилась с одной девочкой сходить на ваше кладбище, а она не пришла. Пойдём вместе!

— Вот ещё! — возмутилась Эля. — Не собираюсь тратить свой выходной на прогулки по кладбищу.

— Тебе полезен свежий воздух, раз ты целый день проводишь в помещении и дышишь книжной пылью, — назидательно произнесла Таня. — Лёгкие надо беречь. Отнеси свои покупки, а я тебя на улице подожду.

Кладбище оказалось маленьким, точнее, это было не кладбище, а ничтожный клочок, чудом сохранившийся после многочисленных застроек. Почти все могилы были заброшены, их давно уже никто не приводил в порядок. Бродя между серых могильных камней по дорожкам, густо засыпанным сухими листьями, Эля читала эпитафии на надгробиях, пока взгляд её не замер на небольшой мраморной плите, на которой было выбито: «Кира Андреевна Дубовская».

«Неужели та самая Кира? — удивилась Эля. — Должно быть, её отцу пришлось немало постараться, чтобы дочь-самоубийцу похоронили на территории кладбища».

— Вы тоже интересуетесь творчеством Дубовской? — Женский голос прозвучал так неожиданно, что Эля вздрогнула. Она обернулась и увидела светловолосую женщину в джинсах и голубой куртке.

— Нет, — покачала головой Эля. — Не интересуюсь.

— А мне моя подруга сказала, что здесь похоронена поэтесса Серебряного века. Я книгу пишу о малоизвестных представительницах этой эпохи. Всё никак не могла добраться до этого места, и только сегодня наконец нашла время.

— Вашу подругу звали Яна Журавлёва?

— Верно, — удивилась блондинка. — Вы были с ней знакомы?

Эля покачала головой: