Из жизни двух городов. Париж и Лондон

Как и в случае с Финетт, этот отчет сильно расходится с описанием Родригеса. Хотя по некоторым фотографиям мы можем судить, что Ля Гулю действительно показывала «розовую плоть», можно с уверенностью утверждать, что до начала двадцатого века это не практиковалось широко. «Меня зовут Крепкой решеткой — что же, я и не притворяюсь герцогиней, — продолжает девушка, — но скандальных выходок я не допускаю. Нет, благодарю покорно, я не из этих шлюх».

Gay Paree

1890-е годы стали для Чарльза Годфри звездным часом в его карьере актера варьете.

Годфри родился в 1851 году (при рождении получив имя Пол Лейси), и какое-то время работал актером, прежде чем поменять театральные подмостки на сцену мюзик-холла. Сорок лет спустя его выступление стало гвоздем «Большой рождественской программы» в театре-варьете «Тиволи» на Стрэнде. Имя Годфри появлялось в афишах вместе с такими прославленными актерами варьете как Артур Ллойд и гуттаперчевый Крошка Коллинз. Хотя Годфри не смог достичь их уровня славы, он сумел закрепить за собой крепкую позицию во «втором ряду», специализируясь на песнях о беспечных светских львах, законодателях моды. Особенным успехом пользовался его номер «Король хамов» и другие, в которых воспевалась жизнь богатых молодых бездельников, впервые поднятая на щит Джорджем Лейборном. Еще одним хитом Годфри была песня Gay Paree «Веселый Париж», сочиненная Эдвардом Джонмансом на слова Ричарда Мортона, и описывавшая поездку в Париж трех друзей-англичан (Тома, Дика и Гарри). Набив чемодан одеждой, друзья отправляются в путь и вскоре уже гуляют по Shongs Elizer[80]. Дик встречает девушек, которых, по его словам, он знает, и приглашает их присоединиться. Англичане начинают дразнить прелестных спутниц, сравнивая их с лягушками и обмениваясь оскорбительными замечаниями в адрес Эйфелевой башни, открытой в марте 1889 года. Одна из «классных» девушек обижается, когда ее треплют по подбородку со словами «Эй, милашка на тощих ножках!», после чего в дело вмешиваются жандармы. После короткой драки и погони по «улице черт-те кого», друзей заковывают в наручники и отправляют в тюрьму, откуда утром их выкупает хмурый британский консул, чтобы отправить «назад в город Лондон»! Песни о лихих парнях, толпами бродящих по улицам, задирающих прохожих и пристающих к женщинам были весьма распространены в 1890-х годах. Однако по сравнению с безобидными остротами Джорджа Лейборна в его «Пузырьках шампанского», фиглярство персонажа «Короля хамов» и ему подобных песен 1880-х и 1890-х годов приобретают более зловещий оттенок. Такие песни как «Парни, а не пошуметь ли нам?», например, откровенно призывали к хулиганству. «Билл Смит, Том Джонс, Джонсон да я вчера под вечер погулять пошли» — скандировал Чарльз Уотерфилд в песне «Нам всем досталось по зубам». Ночная прогулка друзей предсказуемо закончилась дракой.

Конечно, хорошо подраться можно в любом городе, и в песне Годфри британское хулиганство приобретает международный размах. Вначале вступает хор:

Gay Par-ee! Gay Par-ee!
На крутых парней смотри
Променадинг и бульваринг
Нас повесели!
Девки, ну скорей сюда,
Поцелуемся? О да!
Я и Том, и Дик, и Гарри
Все сегодня мы в ударе
Эй Пари, старик Пари
На крутых парней смотри!

Роковые красотки, фланёры, дебоширы, драки и фальшивое раскаяние в конце — вот основные сюжеты модных песенок 1880–1890-х годов. В песне Чарльза Дина «Четыре джентльмена в Париже» четверка «веселых англичан с пригоршнями Ф. Ш. П.» (фунтов, шиллингов и пенсов) выходит на парижские бульвары и бродит по городу в поисках приключений. Их визит заканчивается так же, как и визит Тома, Дика и Гарри (правда, они еще успевают «вырубить» мадам, предлагающую им девочек, и «надавать по шее» «глупому лягушатнику» — официанту).

Зрителям, смотревшим выступление Годфри в Тиволи, не надо было ехать далеко, чтобы получить сведения о собственном путешествии в Париж: «Юго-Восточные железные дороги» рекламировали тур «В Париж и обратно за 30 шиллингов» прямо в театре. За 30 шиллингов можно было купить билет в третий класс в оба конца с открытой датой (в течение двух недель) по маршруту Лондон — Париж через Фолкстоун и Булонь. (Билет первого класса в оба конца стоил пятьдесят восемь шиллингов). Поезда отправлялись два раза в день, а сама поездка занимала всего девять часов. В пересчете на нынешние цены такой билет стоил 85 фунтов — согласитесь, это гораздо дешевле, чем 250 фунтов, которые мы платим за аналогичный билет на «Евростар». Однако в то время тридцать шиллингов были для среднего лондонца существенной суммой, не говоря уже о расходах на проживание и питание в самом Париже, поэтому большая часть аудитории удовлетворялась чужим опытом посещения Парижа — их вполне устраивали песни вроде «Веселый Париж», сопровождаемые канканом и звучавшие на подмостках лондонских мюзик-холлов.