Из жизни двух городов. Париж и Лондон

До Кейт Воэн канкан считался одиночным танцем и исполнялся, в основном, как мужчинами-танцорами, так и женщинами, переодетыми в мужское платье. Он также включал акробатические трюки, самыми сложными из которых были высокие взмахи ногами и шпагаты. На фотографиях Ригольбош и Финетт обычно позируют в мужских костюмах, а если надевают женские платья, то лишь на простые белые лосины, обходясь без нижних юбок или кружевных панталон. Изобретение танца с юбками (представленного Воэн в Париже во время неудавшихся гастролей) вдохновило целое поколение парижских танцовщиц, которые вслед за своим английским кумиром начали наряжаться в пышные юбки и взмахивать ими в такт музыке.

Фотографии 1880-х годов, на которых позирует Ля Гулю (Луиза Вебер) и Грий д’Эгу выглядят совершенно иначе: здесь девушки стоят, задрав юбки так высоко, что взгляду открывается дразнящий вид белых нижних юбок. Ноги девушек облачены в черные шелковые чулки и видны до колена, исчезая в пене пышных панталон. В отличие от низких башмачков Финетт, их ботинки достигают середины икры. На фотографии этой парочки, датированной 1886 годом, девушки позируют в туфельках на низком каблуке и панталонах до колена. Еще на одной фотографии [рис. 31], пара девушек снова одета в черные чулки и белые панталоны. Вероятно, чулки крепились к ногам при помощи резинок. Хотя нам сложно представить себе канкан без пояса с подвязками, очевидно, что в то время танцовщицы их не носили.

В 1870-е годы, когда Финетт и Клодош воевали с судами, а Воэн отрабатывала новые движения танца с юбками, мюзик-холл впервые прибыл в Париж. Именно тогда во французской столице появились новые театры, «срисованные» с лондонской «Альгамбры». Интересно, что в то время собственные французские bals publics, такие как «Мабиль бал» и «Казино Кадет», закрылись. В мае 1869 года в бывшем мебельном складе на улице Ришер, известном как «Геркулесовы столбы», открылось кабаре «Фоли-Бержер».

Новое заведение долго не могло «раскрутиться», и лишь после окончания франко-прусской войны, когда Лион Сари, бывший директор Театра комедии принял на себя руководство кабаре, оно начало приносить доход. В 1875 году «Фоли» расширило помещения, пристроив к основному корпусу променуар — коридор для прогулок в лондонском стиле. Картины художников конца XIX века, такие как «Бар в «Фоли-Бержер» Эдуара Мане, в полной мере эксплуатировали визуальные эффекты этого помещения, где посетитель впервые имел возможность выпить, закусить, пообщаться с друзьями, поглазеть на полураздетых девиц и даже выступить самому — и все в одном пространстве. Хотя до наших дней дошло немного описаний подобных вечеров, названия песен, вошедших в моду благодаря Иветт Гилбер и другим популярным исполнительницам, были весьма похожи на те, что крутились в лондонских мюзик-холлах: «Ах, как забавен влюбленный!»), «Я совсем пьяна!» и так далее. По неизвестной причине в конце сезона 1880-го года Сари уволил всех своих работников и превратил «Фоли» в концертный зал. Когда затея с «филармонией» с треском провалилась, он попытался вернуть своему заведению прежний статус, но к тому времени уже обанкротился. Лишь при следующих владельцах, месье и мадам Ольман, «Фоли» получил возможность показывать публике полноценные представления варьете. А в октябре 1889 года Шарль Зидлер и Жозеф Оллер открыли «Мулен-Руж» — у подножия Монмартра, на месте прежнего танцевального зала «Белая королева» (La Reine Blanche). В просторной бальной зале, отделанной чугунным литьем, играл оркестр, но публика могла веселиться и около второй сцены, расположенной в маленьком садике, над которой доминировала огромная фигура слона. В его брюхе Прекрасная Фатима показывала избранным клиентам танец живота.

Рис. 31. Фрагмент фото: Неизвестная, Нини Ножки-выше, Попрыгунья и Грий д’Эгу в Мулен-Руж, 1900.