Изабелла и Молли

— Да, — медленно сказала она, — начало… то-есть настоящее начало произошло задолго до моего рожденія. Видите ли, мой ддъ всегда носился съ мыслью, что, собственно говоря, онъ долженъ былъ бы стать королемъ Ливадіи, потому что около 1650 года кто-то на комъ-то женился… Можетъ быть, дло было иначе, но я этого точно не знаю.

— Это былъ во всякомъ случа весьма легкомысленный вкъ… Это общеизвстно, — сказалъ Тони.

— Мой ддъ лично не особенно интересовался всмъ этимъ дломъ, — продолжала Изабелла, — потому что онъ терпть не могъ Ливадіи и гораздо охотне жилъ въ Париж и въ Лондон. Кром того, какъ мн кажется, онъ получалъ ежегодную ренту подъ условіемъ не возвращаться. Но отецъ былъ совершенно инымъ. Онъ всегда хотлъ быть королемъ, и сейчасъ же посл смерти дда сдлалъ все, чтобы настоять на своихъ правахъ, какъ онъ выражался. Онъ былъ совершенно увренъ въ томъ, что иметъ право на престолъ, а вы же знаете, если кто-нибудь вполн увренъ въ чемъ-либо, то какъ бы дло ни было безнадежно, всегда найдется немало людей, которые будутъ убждать его въ правильности его поступковъ. Кром того, въ Ливадіи все измнилось съ тхъ поръ, какъ умеръ король и управлять страной началъ отецъ Педро. Налоги становились все боле тяжкими, страна обднла, пока наконецъ люди не начали раздумывать, не лучше ли взять себ другого короля. Я не думаю, чтобы они были очень высокаго мннія объ отц, но по всей вроятности они полагали, что хуже, чмъ отецъ Педро, онъ во всякомъ случа не будетъ.

— Ваше пониманіе исторіи мн чрезвычайно нравится, Изабелла, — признательно сказалъ Тони. — Оно вполн свободно отъ предвзятостей и предразсудковъ.

Изабелла восприняла комплиментъ вполн безобидно.

— Вдь я же знала отца, — наивно сказала она. — Онъ наврно былъ бы очень плохимъ королемъ, а потомъ кто-то выдвинулъ идею республики. Сперва это была совсмъ маленькая партія, но понемногу съ обихъ сторонъ къ ней притекало все больше сторонниковъ, пока наконецъ она не стала самой сильной. Отецъ долгое время не хотлъ уступать: онъ былъ очень упрямый человкъ, и страха онъ вообще не зналъ. Онъ держался, пока не пали почти вс его сторонники, и наконецъ онъ самъ былъ тяжело раненъ и съ большимъ трудомъ могъ спастись, перейдя границу.

— А что вы сами длали вс эти бурные годы? — освдомился Тони.

— Я была въ Париж со своей воспитательницей, миссъ Радсонъ.

— Что?… Съ исчезнувшей дамой изъ Лонгъ-акра?

Изабелла кивнула головой.

— Въ теченіе 14 лтъ она пестовала меня. Видите ли, мой отецъ въ дни своей молодости долго жилъ въ Англіи и всегда говорилъ, что англійскія женщины — единственныя, которымъ можно доврять, потому что он очень холодныя. И поэтому онъ, когда умерла моя мать, пригласилъ миссъ Радсонъ и предоставилъ меня цликомъ ея попеченію.

— Судя по успху, это былъ очевидно весьма счастливый выборъ, — замтилъ Тони.

— Она прекрасный человкъ, — сказала Изабелла съ искреннимъ воодушевленіемъ. — Я не знаю, что изъ меня вышло бы безъ нея, потому что отецъ настаивалъ на томъ, чтобы его люди обращались со мной, какъ съ настоящей принцессой, а другихъ людей намъ вообще почти не приходилось видть. А безъ миссъ Радсонъ я, по всей вроятности, поврила бы всему, что мн разсказывали эти люди.

Она на моментъ замолчала, потомъ выпрямилась и задумчиво сказала:

— Я, собственно говоря, была совершенно счастлива до тхъ поръ, пока дядя Филь не отослалъ ее домой.

— Дядя Филь это нашъ симпатичный другъ изъ парка, не правда ли?

— Да. Онъ братъ моей матери и его, собственно говоря, зовутъ графъ де-Сэ. Онъ прибылъ къ намъ въ Парижъ посл того, какъ былъ раненъ. Онъ отвратительный, подлый человкъ, но отецъ любилъ его потому, что это былъ единственный, который обращался съ нимъ, какъ съ королемъ. Бдный папа тогда былъ почти всегда пьянъ, и, какъ мн кажется, онъ хорошо не разбирался въ своихъ поступкахъ. Дядя Филь разсказывалъ ему всяческія вещи и наконецъ завелъ его такъ далеко, что составилъ завщаніе, въ которомъ онъ назначалъ дядю Филя моимъ опекуномъ. И первое, что онъ сдлалъ посл смерти отца, это было увольненіе миссъ Радсонъ.

Она съ легкой дрожью замолчала, какъ будто одно воспоминаніе объ этомъ причиняло ей физическую боль. Тони съ сочувственнымъ молчаніемъ посасывалъ свою сигарету, пока Изабелла не успокоилась настолько, что могла продолжать свой разсказъ.