Избавление

Рит слушала это причитание, смотрела на трясущиеся, окровавленные руки Пайк, на странным образом сомкнувшуюся плоть на груди Брета, на его вымученную улыбку, на испуганное лицо энса, который застыл со страшной стрелой в руках, на позеленевшие лица воинов и продолжала сплетать ведьмино степное кольцо, потому что одновременно чувствовала и тяжелый взгляд ужасного колдуна, и что-то еще более страшное, как будто пол пыточного зала заполняли невидимые змеи, целью которых была именно Рит.

— Как я мог проглядеть тебя, Пайк? — раздался голос Стиккета. — Ведь считай, что почти потроха твои на кулак намотал, а талантов твоих не обнаружил… Или ты уже не Пайк? Кто ты, убогая?

Пайк молчала. Закрыла глаза и сомкнула окровавленные пальцы.

Рит подняла глаза. На галерее, что начиналась куда выше барьера для лучников и находилась как раз над пыточными крестами, стоял колдун и смотрел на столпившихся вокруг Брета пленников.

— Кто ты, мать твою? — зарычал Стиккет. — Или я сейчас призову лучников и они нашпигуют стрелами каждого из твоих спутников! И никакой король тебе не поможет! Мы в Перте!

Пайк молчала.

— Ты оглохла? — завопил Стиккет, и именно в это мгновение что-то изменилось. Невидимые змеи, что уже свились в единое кольцо вокруг ведьмина кольца Рит, вдруг рассеялись и вместо них зал наполнился шорохом и свистом.

— Уходи, Стиккет…

— Почему это я должен уходить? — заорал колдун. — У меня больше сотни воинов. Этот замок не взять даже всему берканскому войску. Это твердыня Авгрюн!

— Уходи, Стиккет, — продолжало свистеть вокруг. — Это сильнее тебя. Уходи через северную башню, иначе столкнешься с дружинами Йераны и Исаны!

— Я не впущу их в замок, пока не убью эту девку! — выкрикнул колдун.

— Уходи, глупец… — усилился свист и какая-то сила начала выламывать Стиккету руки, отчего тот согнулся и заскулил как пес. — Соглядатай призвал Энея! Ты с ним не сладишь!

— Я все равно убью ее! — продолжал вопить колдун уже чуть слышно, скрывшись в переходах башенного нутра, но одновременно с этим башню начал наполнять настоящий ужас. Тот, который был ужаснее любого пыточного ужаса. Тот, который обездвиживал и лишал разума. Тот, который был способен остановить биение любого сердца. Рит зажмурилась и словно наяву вновь разглядела клыкастое чудовище, которые проступало огромным силуэтом сразу через все стены башни. Да, во Фьеле оно явилось лишь отзвуком. Каков же ты в полной силе?

— Жнец… — обессилено прошептала Пайк. — Не явил себя, а лишь накрыл своей тенью замок. Одного не пойму — она исчезла или все еще здесь? Не могу разглядеть…

— Ты о ком сейчас? — хрипло произнес Хелт. — И что это сейчас было?

Брет закрыл глаза и застонал.

— Тебе лучше не знать, — пробормотала Пайк. — Думай лучше о своих воинах. Они не были укрыты колдовством Рит. Как бы они не обделались там, во дворе замка.

— Главное, чтобы были живы, — неуверенно улыбнулся Хелт. — Ну что? Грузим нашего раненого обратно на тележку? Надеюсь, дверь открыта? Что-то я не пойму? Мы что? Легко отделались?

— Не уверена, — задумалась Пайк.

* * *

На несколько мгновений Рит снова почувствовала себя под защитой Филии, как бы теперь ее ни звали. Похоже, даже Хелт стал относиться к неведомо откуда появившейся старой знакомой Рит с почтением. Во всяком случае, он все чаще стал обращаться не к Рит, а именно к Пайк. И когда двери пыточного зала оказались закрыты, и по совету Пайк он отправил одного из воинов по лестнице и барьерам в обход, чтобы открыть дверь с другой стороны. И когда дверь наконец открылась, и с той стороны ее оказался взъерошенный и злой Лон, именно к Пайк обратился Хелт, чтобы она поведала о происшедшем. Но опасность не исчезла, не рассеялась полностью, хотя уже и духа как будто не осталось от тени Энея, и приведший помощь и, наверное, жнеца хмурый Варга сидел верхом во дворе замка, и были распахнуты и главные ворота замка, и тайные ворота в северной башне, через которые крепость покинул отряд Стиккета. Только когда Рит уже пошла к своей лошади и, подхватив ее уздцы, обернулась от прикосновения — колдовство растворилось без остатка. У нее за спиной стояла та самая старуха. Она шагнула вперед и обняла оцепеневшую Рит, прижалась к ее щеке сухими губами, лизнула ее липким языком, выдохнула что-то гнилостное и засмеялась, захихикала, затрещала старческим смешком:

— Невеста короля, значит? Целительница? Сосуд с драгоценностью великой? А ведь и ты, девонька, пустышка. Обманка. Кто же тогда несет сокровище, если не ты? Впрочем, о чем я спрашиваю… Что застыла, степная подстилка? Любви захотела? Будь ты проклята, поганка.

Подняла руку с кривыми пальцами, коснулась когтями щеки Рит, оцарапала, зашипела змеей, обратила руку в корягу с острыми корнями и, прежде чем рассеяться мороком, блеснула невыносимой красотой Хекс.

— Твою же мать! — бросилась к Рит Пайк. — Что она сделала?

— Она меня прокляла… — с трудом вытолкнула слова через глотку Рит.

— Ну хоть не убила, — выдохнула Пайк. — А с прочим… мы сладим. Постараемся сладить. Подожди, надо обработать твою щеку…

— Не сладим… — прошептала Рит. — Это не по нашим силам…