Изборник. Памятники литературы Древней Руси

Б бо любя книжная словеса, слыша бо единою еуангелие чтомо: «Блажении милостивии, яко ти помиловани будуть»,[287] и пакы: «Продайте имния ваша и дайте нищимъ»,[288] и пакы: «Не <…> скрывайте соб скровища на земли, идеже тля тлить и татье подъкоповаеть, но скрывайте соб скровище на небесих, идеже ни тля тлить, ни татье крадуть»,[289] и Давида глаголюща: «Благъ мужь милуя и дая»,[290] Соломона слыша глаголюща: «Дая нищимъ, Богу в заемь даеть».[291] Си слышавъ, повел нищю всяку и убогу приходити на дворъ на княжь и взимати всяку потребу: питье и яденье, и от скотьничь кунами.[292] Устрои же се: рек, яко «Немощнии, болнии не могуть доити двора моего», повеле устроити кола и, вьскладываше хлбы, мяса, рыбы и овощь разноличьный и медъ въ бочках, а вь другыхъ квасы, возити по градомъ,[293] вьпрашающе: «Кде болнии, нищии, не могы ходити?» И тмь раздаваху на потребу. И се же творя людемь своимь: по вся недля устави по вся дни на двор вь гридници пиръ творити и приходити бояромъ, и гридьмъ, и соцькимъ, и десятникомъ[294] и нарочитымь мужемь и при княз и безъ князя. И бываше на обд томь множьство от мясъ, и от скота и от зврины, и бяше же изобилью всего. Егда же подопьяхуться, и начаху роптати на князя, глаголюще: «Зло есть нашимъ головамъ: да намъ ясти древяными лжицами, а не сребряными». И се слышавъ, Володимиръ повел исковати лжици сребряны ясти дружин, рекъ сице, яко «Сребромъ и златомъ не имамъ налсти дружины, а дружиною налзу сребро и злато, яко ддъ мой и отець мой <…> доискася дружиною злата и сребра». Б бо любяше Володимиръ дружину, и с ними думаа о строеньи землинемь, и о устав земленемь, и о ратхъ. И б живя с князи околными его миромъ: с Болеславомъ Лядьскымъ, и сь Стефаномъ Угорьскымъ и съ Ондроникомъ Чьшьскымъ.[295] И б миръ межи ими и любы. И живяше Володимиръ въ страс Божии. И умножишася разбоев, и рече епископи Володимеру: «Се умножишася разбойници, почто не казниши?» Он же рче: «Боюся грха.» Они же рша ему: «Ты поставленъ еси от Бога на казнь злымъ, а на милование добрымъ. Достоить ти казнити разбойника, нъ съ испытаниемь». Володимеръ же отвргъ виры и нача казнити разбойникы <…>. И рша епископы и старци: «Рать многа, а еже вира, то на конихъ и на оружьи буди». И рече Володимиръ: «Да тако буди». И живяше Володимиръ по устроению ддню и отню.

Въ лто 6505. Володимеру шедшю к Новугороду по врхъние во на печенгы, б бо рать велика бес пересту. В то же время увдаша печенз, яко князя нту, придоша и сташа около Благорода. И не дадяхуть вылсти из града. Б бо голодъ великъ вь град, и не лз Володимиру помочи, и не б лз поити ему, и еще бо ся бяхуть не собрали к нему вои, печенгь же б множьство много. И удолжишася, остояче вь град люди, и б глад великъ. И створиша вче вь град и рша: «Се хочемь помрети от глада, а от князя помочи нтъ. Да луче ли ны умрети? Вдадимся печенгомъ, да кого ли оживят, кого ли умертвять, уже помираемь от глада». И тако свтъ створиша. И б же одинъ старець не былъ в вчи томь, вьпрашаше: «Что ради створиша вче людье?» И повдаша ему, яко утро хотять ся людье передати печенгомъ. Се же слышавь, посла по старйшины градьскыя и рече имъ: «Слышахъ, яко хочете передатися печенгомъ». Они же рша: «Не стрпять людье голода». И рече имъ: «Послушайте мене, не предайтеся за три дни, и азъ что вы велю и створите». И они же ради и общашася послушати. И рече имъ: «Сберете по горьсти овса, или пшениц, ли отруб». Они же, шедше, ради снискаху. И повел женам створити цжь, в немже варять кисель, и повел копати кладязь, и вьставити тамо кадь, и налья цжа кадь. И повел копати другий кладязь и вьставити тамо другую кадь. Повел имь искати меду. Они же, шедше, взяша лукно меду, б бо погребено вь княжи медуши. И повел росытити воду велми и вьльяти вь кадь и в друземь кладяз тако. Наутря же посла по печенгы. Горожани же рекоша, шедше, печенгомъ: «Поимете к соб тали наша, а васъ до 10 мужь идете вь градъ и видите, что ся деть вь град нашемь». Печензи же рад бывше, мняще, яко хотять ся передати, а сами избраша лучшии мужи вь град[296] и послаша я вь град, да розъглядають, что ся деть вь град у нихъ. И придоша вь градъ, и рекоша людие: «Почто губите себе? Коли можете перестояти нас? Аще стоите 10 лт, что можете створити намъ? Имемь бо кормьлю от земля. Аще ли не вруете, да видите своима очима». И приведоша я кь кладязю, идже цжь, и почерпоша вдромъ и льяху в латкы. И варяху пред ними, и яко свариша пред ними кисель, и поемь я, и приведоша кь другому кладязю, и почерпоша сыты, и почаша ясти первое сами, потом же и печенз. И удивишася, рекоша: «Не имуть сему вры наши князи, аще не ядять сами». И людье нальяша корчагу цжа и сыты от кладязя и вдаша печенгомъ. Они же, пришедше, повдаша вся бывшая. И вариша кисель, и яша князи печенжьстии и подивишася. И поемше тали своя, а онхъ пустивше, и вьсташа от града, и вь своя идоша.

Въ лто 6506. Въ лто 6507.