Избранная проза

Пестель — не просто известнейшая историческая личность, один из наиболее выдающихся лидеров революционного движения в России XIX века. Он, помимо всего прочего, интереснейшая, весьма многогранная человеческая натура, объект для писательского исследования чрезвычайно заманчивый. Достаточно познакомиться со славной биографией волевого и мужественного молодого командира, достаточно прочитать его «Русскую правду», чтобы ощутить блеск интеллектуального и духовного богатства этой незаурядной личности. Военное начальство, характеризуя полковника Пестеля, отмечало, что он всюду будет на своем месте — в роли разведчика или дипломата, во главе армии либо на посту министра. Пушкин так отозвался о Пестеле после встречи с ним: «Умный человек во всем смысле этого слова… Один из самых оригинальных умов, которых я знаю».

Показана ли в романе Б. Окуджавы упомянутая Пушкиным сила и оригинальность ума Пестеля? Показана. Но — лишь отчасти. Преимущественно — в некоторых политических высказываниях героя: о единоличном правлении и деспотии, о зависимости благоденствия народов от их правительств… Но о более полном и глубоком раскрытии образа говорить в данном случае затруднительно. Почему так произошло? Быть может, все дело в том, что — в отличие от большинства своих литературных коллег по тематике (Вл. Гусев, Н. Эйдельман и др.) — Б. Окуджава показывает Пестеля не в период подготовки к восстанию и не в разгаре событий, а в канун казни, хотя и не сломленного, но угнетенного горечью поражения? И отсюда — несколько недостаточная освещенность образа Пестеля по сравнению с всепроникающим просвечиванием натуры того же Авросимова?

Видимо, прежде чем судить об относительной полноте раскрытия характеров двух героев одного произведения, нужно ответить на немаловажный вопрос: кто из этих двух героев главный, а кто второстепенный. Какую задачу ставил перед собой Б. Окуджава — исследовать образ Пестеля через восприятие его бедным писарем или же, наоборот, рассмотреть образ Авросимова в свете влияния на него личности декабриста? Судя по всему, в процессе работы над задуманным романом о Пестеле начала превалировать вторая задача. И Б. Окуджава не стал отказываться от ее решения.

В свое время я не учел всех этих обстоятельств, когда впервые говорил о Пестеле и Авросимове. Испытывая нетерпеливое желание найти в нашей прозе по возможности всеобъемлющее художественное воплощение образа весьма небезразличной мне исторической личности, я недооценил авторского стремления решить несколько иную задачу и решить ее по-своему. Я сетовал, что бедный «господин Ваня», освещенный всеми «юпитерами» писательского мастерства и таланта, решительно заслоняет, отодвигая в угол, нахохленную фигуру вожака южных декабристов»[31]. Впоследствии, знакомясь с новыми работами Б. Окуджавы, с образами Шипова и Мятлева, я убедился, что был не прав. Ибо каждый художник, в конце концов, берется изображать тех либо иных героев в соответствии с конкретным складом своего характера и темперамента, дарования и мировосприятия. Так, в одном из своих интервью Б. Окуджава признал свое пристрастие к традиционному в русской литературе живописанию так называемых «маленьких» людей, хотя оговорился при этом, что специально такой задачи перед собой не ставил. Но вот, как бы там ни было, а такой «маленький» человек стал главным героем произведения, задуманного поначалу как роман о человеке далеко не «маленьком»…

Наивный молодой провинциал Авросимов на первых порах новой своей службы в столице искренне верил, что декабристы, показания которых он добросовестно и неграмотно записывал, суть немыслимые злодеи. Но представление это, внушенное писарю вышестоящими господами, никак не совмещалось в душе Авросимова с тем, что приходилось ему видеть и слышать. Не совмещалось и не уживалось с тем неожиданным впечатлением, которое производила на девственную эту душу личность допрашиваемого полковника Пестеля. Бедный «господин Ваня» не в силах был выдержать буквально взрывавших его неискушенную натуру противоречий, не смог участвовать далее в нечистом деле, ибо оказался неисправимо чистым нравственно. Последнее обстоятельство получает затем еще одно подтверждение в новом романе Б. Окуджавы «Путешествие дилетантов», где в одном из эпизодов вновь появляется Иван Авросимов — на сей раз уже немолодой чудаковатый помещик, кое-чему научившийся, а чего-то так и не уразумевший, казалось бы рехнувшийся бесповоротно, такой же неграмотный, но — и это главное! — по-прежнему не способный быть участником какого бы то ни было осознанного им злодеяния…

С образом Авросимова в творчестве Б. Окуджавы начинает постоянно звучать один и тот же варьирующийся лейтмотив: особый авторский интерес к «маленькой» личности, лишенной каких бы то ни было злодейских черт, однако вынужденной социально несправедливыми обстоятельствами участвовать в больших злодеяниях — не ведая, что творит…