Избранник вечности

— Подумай, Александр, зачем тебе бессмертие? Напомню, как поступил царь Соломон, когда ему предложили эликсир бессмертия. Он отказался со словами: «Не хочу пережить тех, кто близок мне, и кого люблю».

— Не волнуйся за меня, старик, — ответил Александр, — я никого не люблю, кроме самого себя. Решу, как поступить. Но позволь спросить, ты всю тысячу лет сидишь в этой пещере?

— Да, Александр.

— Вот почему ты выглядишь слабым. Ты используешь своё бессмертие для себя! А я нужен всем, от моего слова зависят судьбы народов мира. Вот в чём разница между нами!

С этими словами он отстранил старца и окунул ладони в Источник. Набрав пригоршню, выпил и прислушался, как звонкие капли упали на камни пещеры…

Через мгновение ощутил покалывание по всему телу… Увидел, как родник стал быстро наполняться водой; он увеличивался в размерах и превратился в бурный поток. Пол пещеры постепенно заполнялся водой… Родниковые струи мягко подхватили и понесли к стене, которая в последний миг раздвинулась, и поток выплеснулся вместе с Александром наружу… В подробностях запомнил, как уверенно держался в сильном течении, куда-то плыл и понял, что оказался посреди Океана…

Царь проснулся с необычным ощущением. Послал слугу за Аристандром, чтобы растолковал сновидение. Как обычно, прорицатель начал издалека:

— Если видишь во сне родник, это обещает для тебя лучшие перемены в жизни, дальнюю дорогу в новый мир людей и ощущений. Бьющая из-под земли прозрачная вода снится человеку, когда его переполняют божественные устремления.

Аристандр пояснил, что, поскольку родник находился в пещере, царю предстоит пережить необыкновенные испытания в новых походах. А то, что он выбрался из пещеры, это предвещает успех в деяниях. Царь плавал в Океане, не тонул, тогда он справится с трудностями, какие встретятся в задуманном им походе. И всё-таки спросил у Александра с озабоченностью:

— Когда плавал в Океане, увидел берега?

— Это имеет значение?

— Если не увидел, я предполагаю, что ты не сможешь исполнить всё, что хотел.

Отпустив прорицателя, царь подумал, что он знает, куда направиться дальше. Но окончательное решение, по древнему праву, оставалось за военной элитой.

* * *

На Совет прибыли полководцы, военачальники и командиры разных родов войск, наделённых полномочиями воинов решать судьбу войны и мира. С непроницаемо суровыми мужественными лицами они озабоченно ожидали от царя заявлений. А он неожиданно начал с того, что поблагодарил за службу, удивив всех. Почётными золотыми венками отличил телохранителя Певкеста и военачальников: Леонната, Неарха, Гефестиона, Лисимаха, Пердикку, Птолемея. Командирам отрядов за бесстрашие в сражениях вручил ценное оружие, дары. Вспомнил о погибших героях, обещал пожизненные льготы семьям. Не забыл больных воинов, раненых и ветеранов, поручив казначею выделить каждому монет из царской сокровищницы. И только потом перешёл к вопросу, волновавшему всех.

— Вы заблуждаетесь, если думаете, что война в Азии завершилась, — уверенно заявил он. — Согласен, вы разгромили сильнейшую армию персов, лишили их флота, овладели побережьями морей. На земле, которую за эти годы обрела Македония, поставили гарнизоны, строим города, заселяем их нашими колонистами. Мы добились больше, чего в начале войны собирались получить! Но это вовсе не означает, что мы должны воткнуть мечи в землю, ждать, пока они проржавеют. Справившись с одним врагом, мы получаем нового, потому что покорённый враг никогда не согласится с нашей волей. Мы всегда должны быть настороже!

Перекрывая гул голосов военачальников, кто догадался, о чём пойдёт речь, он повысил голос, заговорил встревоженно, торопливо, будто боялся, что его не дослушают:

— На границах Персии — в Бактрии, Согдиане* и Хорезме* — зреют мятежи и заговоры, рассчитанные на поддержку скифов, давних союзников Персии. Разве нам не нужно заставить скифов уважать нас? Но когда не останется ни одного неприятельского народа или племени, я сам скажу вам: «Всё! Конец войне!»

Удивлённые его горячностью, хилиархи и командиры — старые, пожилые и молодые, израненные в бесконечных схватках, притихли. Некоторые опустили глаза, молчали, стараясь не выдать настроения. Они ждали от Александра правды — её услышали, а теперь не знали, как с ней поступить. Оставалось ожидать мнения военачальников.

Молчание затянулось; никто не осмеливался говорить первым. Им оказался Парменион.

— Александр, под твоим началом мы справились с поручением Коринфского союза, и теперь Македония и Греция могут заняться собственными делами. Персия наказана и нам уже не страшна. Если есть хороший результат, к чему испытывать терпение армии? Пора возвращаться домой.

Члены Совета оживились, стали высказываться один за другим. Все говорили или намекали, что у людей, занятых войной семь лет, есть предел физических возможностей. Отправляясь в поход, никто не предполагал настолько задержаться на чужбине. Дома ждут жёны и подросшие дети, у кого-то родители умерли, семейные дела требуют личного участия…

Масла в огонь подлил командир вспомогательного войска Кен.