Избранники духов

Мучительное убиение и воскрешение шамана вновь заставляют нас вспомнить о тотемизме. Именно на этом этапе развития религии, видимо, возникает обряд инициации — посвящения юноши в мужчину, полноправного члена племени. Обряд совершался продолжительное время в потайном или просто запретном для непосвященных месте. У австралийцев и ряда других народов предполагалось, что мальчик во время обряда умирал, а затем воскресал уже новым человеком. Обряд сопровождался истязаниями и телесными повреждениями. Посвящаемого символически сжигали, варили, жарили, рубили на куски, а затем воскрешали. На ранней стадии смерть и воскресение связывались с мифическим чудовищным животным (видимо, первоначально — тотемом). В обряде изображалось, что посвящаемый проглатывался этим животным и, пробью некоторое время в желудке чудовища, вновь появлялся наружу. Пройдя обряд, юноша считался новым человеком и получал иное имя. У австралийцев женщины делали вид, что не узнают юношей, возвратившихся в стойбище по окончании обряда.

„Шаманская болезнь” воспроизводит в видениях (галлюцинациях) действия, совершавшиеся на самом деле или символически в обряде посвящения. В Сибири этот ритуал, некогда предназначенный для каждого члена коллектива, уйдя из жизни, сохранился в пережиточном виде в шаманстве. Связь „рассекания” тела шамана с древним обрядом инициации подтверждается интереснейшим обычаем якутов: еще в 20-х годах для человека, избранного стать шаманом, в глухом лесу сооружалась особая постройка. Здесь он должен был в одиночестве лежать, готовый к приходу духов и разрубанию на часта. Якуты верили, что рассекание тела шамана совершается в течение трех или семи дней. В эти дни шаман будто бы умирал, а потом оживал. По другой версии, он лежал едва дыша, как мертвый. Он был без одежд, распростертый на свежесодранной бересте. „Четыре или пять суток шаман лежит без чувств, изо рта обильно выступает белая пена, из всех суставов проступает и струится кровь, все тело покрывается синими кровоподтеками; вся постель его бывает тогда кровавлена”, — объясняли Г. В. Ксенофонтову знатоки обычаев.

В тотемических обрядах посвящения есть еще одна особенность. Превращая юношей в настоящих мужчин, им рассказывает хранимые в тайне от непосвященных мифы. В ходе обряда, таким образом, происходит их обучение. Эта особенность присутствует и в видениях, составляющих содержание „шаманской болезни”. Унося будущего шамана для „пересотворения” в иной мир, духи обучают его, показывают места, где ему придется не раз бывать, представляют духам и божествам, которые одаряют шамана знаниями и сверхъестественными свойствами. Эта сторона шаманских галлюцинаций лучше всего отражена в рассказе нганасанского шамана Дюхаде, с которым в начале 30-х годов беседовал А. А. Попов. Приведем выдержки из этого классического описания шаманских видений.

„Я стал шаманом еще до своего появления на свет… — говорил Дюхаде. — Моя мать, будучи беременной, стала во сне женою (духа) Оспы. Она проснулась и рассказала своим, что ее будущий ребенок должен стать шаманом от (духа) Оспы… Когда я немного подрос, говорят, прохворал три года. Во время этой болезни водили меня по различным темным местам, где бросали то в воду, то в огонь. К концу третьего года я, говорят, для окружающих умер, три дня лежал неподвижно. И только тогда очнулся, когда на третий день собрались уже хоронить меня”. „Когда я в течение трех дней… казался для окружающих умершим, происходило мое посвящение”.

Дюхаде помнил, что он шел куда-то вниз. Он дошел по воде до середины моря и услыхал голос „верхней болезни”: „Ты получишь (шаманский) дар от хозяина воды. Твое шаманское имя будет гагара”.

Дюхаде вышел из воды и пошел по берегу. Он увидел лежащую на боку обнаженную женщину. Это был дух — хозяйка воды. „Я стал сосать ее груди. Она посмотрела на меня и сказала: „Вот как, оказывается, появилось мое дитя, заставлю его сосать. Ради большой нужды, сильно уставши, пришел, наверно, мой ребенок”. Говоря эти слова, хозяйка воды вытащила со дна три рыбы. Одну из них она бросила в Енисей, другую в русские реки и третью в тундренные реки и озера. Вот отчего, я думаю в тундре бывает так много рыбы”.

Муж хозяйки воды, „главный подземный хозяин'", сказал Дюхаде, что надо обойти дороги всех болезней. Он дал ему про. вожатых — горностая и мышь. Вместе с ними Дюхаде продолжал свой путь дальше до „преисподней”. Спутники привели его на высокое место, где стояли семь чумов. „Внутри чума обитатели поедают друг друга”, — предупредили шамана мышьи горностай.

„Однако я вошел в средний чум, — рассказывал Дюхаде, — и тут же сошел с ума, сознавая в то же время все происходившее вокруг. Это были люди преисподней, люди большой болезни (оспы). Вырезали они мое сердце и бросили вариться в коте;:. Внутри этого чума оказался хозяин моего сумасшествия, в одном из других чумов оказался хозяин запутывания… в другом хозяин глупости… и хозяева различных плохих, незначительных шаманов. Все эти чумы я обошел и узнал пути различных людских болезней.