Избранное

Что из того, что нормы-правила есть?
Мне мир златые горы дать
Не захотел. Мне не понравилось
И надоело голодать.

Как какой-нибудь подлипала
Обиваю пороги кин:
— Рассыпные, Кубань, на три пара, —
Вот примерно я стал каким.

1944–1945

Большевик

Памяти отца

Рожденный, чтобы сказку сделать былью,
Он с голоду и тифа не зачах.
Деникинцы его не погубили,
Не уничтожил адмирал Колчак.
Он твердости учился у железа,
Он выполнял заветы Ильича.
Погиб не от кулацкого обреза,
Погиб не от кинжала басмача.
И не от пули он погиб фашистской,
Бойцов отважных за собой ведя…

Законы беззакония Вышинский
Высасывал из пальца у вождя.
И бушевали низменные страсти,
А большевик тоскливо сознавал,
Что арестован именем той власти,
Которую он сам и создавал!

Ну, а потом его судила тройка
Чекистов недзержинской чистоты.
Он не признал вины и умер стойко
В бессмысленном бараке Воркуты.

«Из ста шаманов лишь один шаман…»

Из ста шаманов лишь один шаман
Гипнотизер, и лекарь, и актер.
Он одарен, свободен и хитер —
И без обманов у него обман.

Все остальные в ранге шарлатанов
Обманщики доверчивых профанов.
Исполненные спеси и жеманства,
Они компрометируют шаманство!

Из ста поэтов лишь один пиит
Без трафаретов мыслит и творит —
И, вероятно, через сотню лет
Из ста один останется поэт.

«Знает кто про город Бендер-Шах?..»

Знает кто про город Бендер-Шах?
Городов подобного масштаба
Столько, сколько звезд на небесах,
Но все помнят Бендера Остапа.

Город, центр промышленный, культурный,
Может меньше означать порой,
Чем простой герой — литературный
И не положительный герой.

«Есть преданье: Иуда повесился…»

Есть преданье: Иуда повесился
На осине, на горькой осине, —
И дрожит мелкой дрожью невесело
Лист осины по этой причине.

Полагали так божие странники,
Но в садах Иорданской долины,
По проверенным данным ботаники,
Не росло ни единой осины.

А у нас острова есть Лосиные,
И леса, и болота покуда
Чрезвычайно богаты осинами,
Но не вешается Иуда!

«Жизнь моя — непрерывный путь…»

Жизнь моя — непрерывный путь.
Я постиг, что на этом пути
Никого нельзя обмануть,
Ничего нельзя обойти.

Много трудностей впереди.
Жизнь свою стихам подчиня,
Я запутался на пути,
Ты запуталась больше, чем я.

Не приходится выбирать,
Если есть где-нибудь просвет.
Ты всего гениальная блядь,
Я всего гениальный поэт.

И, наверное, потому,
Мы любовники и друзья.
Я в стихах своих потону,
Ты погибнешь; но так нельзя!

«Я, бедняга, — как лев…»