Избранное

Ива как люстра сияет усталому небу предместья,
И мотыльками слетается в ласковый свет малышня,
И запоздалое, горькое чувство обиды и мести
Медленно-медленно, но покидает меня.

Богу, наверно, виднее, пока эта люстра сияет

Зеленью, золотом, нежностью или сырой пустотой:
Он в октябре осторожно летучее пламя снимает,
Чтобы себя не обжечь и её не нарушить покой.

Он озабочен, наверно, цветными её мотыльками –

Всё бы огонь им разглядывать, смуглые лапки тянуть…
Он иногда раздвигает ветвистую крону руками,
Чтобы на них беспокойно и нежно поближе взглянуть.

Что ж, заводская общага, по-чёрному пьющая пойло,

В слабые жилы вонзающая пыточную иглу, –
Плачь, но живи, если Бог полагает, что стоило
Иву как люстру зажечь и в этом печальном углу.

Петербургской музе

Меж призрачным и настоящим
Ты пробегаешь налегке
В плаще, безудержно парящем
На флорентийском сквозняке,

С багряной розой в искрах света,

Прильнувшей иглами к груди…
Ворота каменного лета
Тебе распахнуты: входи!

Войди и вспомни: этот город

В твоём туманном сне расцвёл,
И вот его сквозь время гонит
Царей жестокий произвол.

Твой лёгкий плащ проспектом Невским

Плывёт, пока ещё в тени,
И режут нестерпимым блеском
Витрины, зеркала, огни…

Ты спросишь нас: зачем зовёте

И смуту сеете в умах,
Ведь всей дворцовой позолоте
Не отразить небрежный взмах

Плаща, полёт волнистой пряди,

Руки прозрачный холодок,
И молнию в случайном взгляде,
И спящей розы сладкий вздох…

Что настояще? Этот камень,

Точимый стылою волной,
Иль ты, неслышными шажками
Покинувшая мир иной,

Как девочка запретным садом,

Бегущая вдоль тёмных стен –
Всегда одна, со всеми рядом,
Не узнаваема никем…

Таганай

Даниилу

Мы были, где белые грозы куют золотые копья,
Где бурное небо стекает рекой в сырые долины,
Где сонные камни в горстях дыхание солнца копят,
Где древние ели строги как стихи, а снега невинны.

Мы заново там с тобой родились, но уже другими.

Мы черпали силу из родников, то сыты, то пьяны.
Там эхо каждому подарило другое имя
И кличет теперь назад – протяжно и постоянно.

Там каменные позвонки прорывают земную кожу,

И счастлив становится тот, кого эта боль коснётся.
Там вечность больше всего на стаю китов похожа,
На синюю стаю китов, плывущих навстречу солнцу.

«Мгновенье, когда крича…»

Мгновенье, когда, крича,
Падают ниц:
Движенье крыла – плеча –
Или взмах ресниц.
Когда умирает в руках
Полотно плаща:
О, этот последний страх
При слове «прощай»…
Так ветер вздымает вдали
Голубую муть.
Так чёрные корни земли
Прорастают в грудь.

«В свирепой нежности, в насмешливой гордыне…»