Избранное

Громыхает твой трамвай через мост.
На весеннем льду сидят рыбаки.
Подымается река в полный рост,
Повинуясь мановенью руки.

Закружилась голова? Посиди,

Пьяный пол под башмаками держа.
Посмотри, как из небесной сети
Ускользает за душою душа.

Ты выходишь у крутых куполов.

За окном тебе мигает свеча.
Ты несёшь свой небывалый улов,
Тяжкий невод по каменьям влача:

Проку в том, что обходил за версту

Сад, который заповедал Господь!
Влажной тканью оберни пустоту –
Проступает обнажённая плоть.

Гости

И вина-то всем достанется,
И швыряют хлеб собакам.
Среди гула и беспамятства
Белым воском пол закапан.

Что за пир – а мы не позваны,

И не знают нас по имени,
Но с мороза щёки розовы
И ресницы в чёрном инее.

Рукава бобром опушены,

Пальцы струнами запутаны,
Очи строгие опущены –
За собою не зовут они.

Веселы, да не потешные,

Мы уйдём от вас в распутицу.
Наши песенки – нездешние,
Наша быль – не скоро сбудется.

«Если ткань собирается в складки небрежно и нежно…»

Если ткань собирается в складки небрежно и нежно,
Возвращается море к усталым стопам неизбежно,
Омывается пыль, растворяется боль и измена,
И душа возвращается в тело из вечного плена:

Проплывает по жилам, как снег проплывает по рекам,

Вырывается в свет, благодарная дрогнувшим векам,
Проникает в уста золотистой пыльцой винограда,
Перед небом чиста и земному младенчеству рада.

От нежданной печали робея и сладко немея,

Окликает по имени дерево, птицу и змея
И глядит на ладони, ещё не успев испугаться:
Дикий мёд проступает на кончиках дрогнувших пальцев.

«Ты слышишь – петухи кричат…»

Ты слышишь – петухи кричат
На всю Святую Русь!
Когда нас будут разлучать,
Я земно поклонюсь.

Кого спасать, кого судить –

Пускай без нас решат.
Когда я буду уходить,
Я оглянусь назад.

Нельзя былое проклинать

И предавать огню.
Когда я буду вспоминать,
Я сердце заслоню.

«Здесь добывали золото, а мы…»

Здесь добывали золото, а мы
Набрали только горсточку ракушек.
Потом, ладони влагою омыв,
Упали навзничь жаворонка слушать.

И как младенец гулила волна,

И пел камыш, сухие стиснув губы,
И небо я увидела до дна –
Густую синеву до чёрной глуби.

О, как хотелось вырваться туда,

В сияние торжественного гула!
Но, испугавшись, вскинулась вода
И брызгами в лицо моё плеснула.

Земля моя, прости мне забытьё,

Почти побег, почти уход украдкой!
Всегда со мной дыхание твоё
И камешек под левою лопаткой.

«Что было – то прошло…»