Избранное

— Тогда не знаю, где он. Поди выскочил куда на минутку.

— Хорошо сделал. Скоро он у меня окончательно выскочит отсюда. Много грехов у него на совести.

Батрак равнодушно молчал.

Во дворе Крофи огляделся. Два окна дома напротив хлева были освещены. Раньше света там не было — он бы заметил. Почему не дрыхнут, что делают ночью?

В каждой комнате батрацкого дома, просторной, с двумя окнами, разгороженной занавесками, ютилось по нескольку семей. Подойдя к освещенным окнам, Крофи заглянул в комнату.

— Остальным спать не дает, — проворчал он.

Сидя на краю постели, старик мазал чем-то ноги. Не торопясь, спокойно. Наверно, собачьим салом, чтобы не кашлять. Глупый народ. Сколько ни толкуй им о паутине и прочих их снадобьях, все понапрасну.

Приказчик побрел дальше. Дождь уже перестал накрапывать. Луна пробилась из-за туч, и свет ее залил хутор. Снова залаяли собаки. Не мешало бы их пугнуть выстрелом. Он хотел уже вернуться домой. Осмотр закончен, ничего не обнаружено. Но передумал. А запрещенная дойка! Только ночью, когда все спят, могут доить коров. Баба какая-нибудь спрячется во дворе, а потом проберется в хлев и подоит двух-трех коров. Возможно, не одна баба, а несколько. Батраки, среди них и Марци Карикаш, потворствуют бабам, значит, они их сообщники. Может статься, даже зарабатывают на своем молчании. Все тут разбойники, нет среди крестьян ни одного честного человека.

Крофи опять пошел в хлев.

«Ну, что он здесь потерял? — подумал один из батраков. — Уж больно подозрительный. Надо бы предупредить баб, чтоб они…»

— Корнерезку до сих пор не вымыли, — ворчал приказчик. — И в корзинах осталась сечка. Может, вы и своим свиньям хозяйский корм подсыпаете? Или сами его жрете? — Батрак молчал. — Скажи-ка, Михай, этих коров доят, так ведь?

— Никто их не доит, господин приказчик.

— Разве?

— Нет. Молока они уже не дают. Вымя у них сморщилось.

— То-то и дело, что у некоторых еще не сморщилось.

— Как же доить их, господин приказчик? Кому доить и когда? Мы тут неотлучно.

— Мне лучше не говори. В прошлом году поймал я тут бабу, вы тоже тогда здесь были…

— Меня, правда, не было.

— Тебя не было. Ты же в прошлом году еще не работал в хлеву. Но Резеш здесь был. И я его выгнал. Тогда тоже доили коров, а потом, чтобы замести следы, мазали им вымя навозом. Принеси-ка сюда коптилку. — И, не дожидаясь коптилки, он зажег спичку. — Гляди! А я что говорю? Вымя у нее набухло. Смотри у меня, не то прогоню вас всех четверых.

— Ничего я не знаю, господин приказчик. Не виноват я.

«Батрак всегда виноват, не чист на руку, — думал Крофи. — Не успеет родиться, как уже ломает голову, что бы такое украсть. Да как хозяина обмануть… Ну, да ладно. Пусть сам дьявол их караулит. Когда-нибудь вскроется нарыв. Разругаются, и один донесет на другого».

— Спокойной ночи, господин приказчик.

Крофи вышел во двор. Но, вместо того чтобы идти домой, спрятался за хлевом. Долго стоял в засаде. Наверно, час целый. Терпения у него на это хватало. Уж очень хотелось поймать преступника с поличным. Иначе не уснет он.

При свете луны виден был весь хутор, двор, дома. Собаки замолкли. Где-то в отдалении тявкнула разок-другой какая-то гуляка, убежавшая с хутора. Должно быть, полаяла на луну. Приказчик ждал. Он не чувствовал ни усталости, ни скуки, ни холода, и спать ему не хотелось. Верил в свое счастье, хотя и много неприятностей свалилось на него за последние два дня. История с этим паршивым цыганом. Да еще граф Андраш вогнал его в краску в присутствии батраков и этого городского хлюпика. История с цыганом, наверно, плохо для него кончится. Все ведь зависит от того, в каком настроении будет граф Берлогвари, когда ему донесут о ней. Хотя если и донесут, не беда. А старый цыган угрожал. С такими дикарями ничего нельзя знать наперед… Ах, вот оно что! Из дома выскользнула женщина. За ней следом мужчина. Ну, конечно, эти подлецы не действуют в одиночку. Да ведь это Марци Карикаш. В том доме живет Марика. Ну и ну!

Мужчина и женщина направляются к скотному двору. Скрываются за дверью. Нет их и нет… Приказчик подождал еще немного, потом осторожно подкрался к хлеву. Вошел туда. Сидя на скамеечке, мать Марики доила корову.

Крофи заговорил тихо, почти шепотом. Дело сделано, чего же теперь кричать, что он прогонит всех, что все воры. Баба плакала и клялась, что доит сегодня только второй раз. И то лишь потому, что Марика отнесла ему кувшин молока и дома не осталось ни капли. Приказчик и не сердился. Прекрасно, значит, во всем виновата старая ведьма, мать Марики, и Марци Карикаш замешан в деле.