Избранное

Мод, переполненная печалью, брела по тропинке от маленького домика и цветов, унося маленького сына, которого она назвала Бернини, надеясь, что когда-нибудь он построит красивые фонтаны и лестницы… По крайней мере, у неё остался Бернини.

И потянулись годы беспокойных странствий, тянулись и тянулись, и Мод уже казалось, что они никогда не закончатся. Стерн вошёл в её жизнь из-за того таинственного поворота судьбы, что столь часты в древних землях Восточного Средиземноморья, где все люди, кажется, рано или поздно встречаются, возможно, потому, что все они здесь странники, а эти края, эти места — предназначены для поиска.

Стерн и Мод впервые встретились в унылый полдень под струями унылого дождя. Мод пришла смотреть на бурлящие воды Босфора, чувствуя себя слишком слабой, чтобы продолжать жить, слишком усталой, чтобы взять себя в руки и попытаться снова, слишком потрёпанной и одинокой для усилий. Тьма сгущается, и из-за занавеса дождя выходит незнакомец, подходит к перилам рядом с Мод и начинает тихо говорить о самоубийстве, просто потому, что он так хорошо понимает это печальное решение, эту преследующую одиноких идею… В тот день Стерн спас ей жизнь, и Мод смогла попробовать ещё раз.

Ещё раз был маленький домик в цветах, на этот раз в Пирее, у берега синего моря. Там они с Бернини были счастливы, а Стерн приезжал в гости.

И теперь, когда она оглядывалась назад, эти годы в Пирее виделись ей самыми лучшими, самыми счастливыми. Бернини был ещё мал, так что не имело большого значения, что он отличался от других детей.

Но всё закончилось… Началась война.

Стерн помог найти работу Мод и выбрал для Бернини школу в Америке. Спец-школу, где Бернини учится ремеслу, чтобы когда-нибудь суметь прокормить себя. Стерн, так как у Мод не было денег, предложил заплатить за обучение.

Она согласилась, потому что для Бернини это было лучшее, что можно желать. И она всегда благодарила за это Стерна, хотя подозревала, что средства, к бабке не ходи, выделил Джо. Потому что у Стерна таких денег не было, а Джо был из тех, кто умел их добывать. Таким образом, у Бернини появились два отца, два человека, чьи жизни на протяжении многих лет были неразрывно связаны с жизнью Мод…

«Эхо, — подумал Джо. — Отголоски солнца и песка и моря и винного источника на берегу залива Акаба… отголоски давнего месяца на Синае…»

Джо поднёс раковину — маленькое сокровище Мод — к уху, и прислушался…

* * *

Она вернулась с кухни, села рядом с Джо и откинула назад волосы.

— Чего ты вдруг так уставился?

Джо улыбнулся.

— Ничего.

— Я сделала что-то странное?

Джо засмеялся.

— О, лимонад. Я забыла про лимонад. Как глупо с моей стороны. Ужасно, как блуждает мой разум.

— О чём ты там думала?

— Бернини. Размышляла над твоими словами. Я понимаю это, ты знаешь.

— Конечно, понимаешь, Моди. Иногда мне кажется, что все всё понимают, только вот как берутся делать — так всё через жопу. А ведь у каждого из нас есть внутреннее понимание всего прошлого и будущего. Достаточно, чтобы кто-то просто напомнил нам о вещах, которые мы уже знаем. И, в свою очередь, нам надо передать это знание другим. Стерн научил меня этому, а потом я узнал об этом побольше, семь лет проведя в пустыне.

Звуки пустыни тихие, нужно слушать очень внимательно. И только тогда, даже если реальность уже внутри тебя, можно услышать её шёпот.

— Джо, я знаю, Бернини особенный. Просто сегодня я сбита с толку твоим появлением.

— Да, так много сожалений, Моди. Что мы имели и что потеряли, что с тех пор делали и что не сделали… Это сбивает с толку, я знаю, и это печально.

«Ему про Фому, он — про Ерёму. Где это видано, чтобы женщина о чём-то сожалела?», — это Мод подумала, а произнесла вот такое:

— Милый Джо, есть ещё кое-что, — тихо сказала она. — Ты не говоришь мне, почему ты здесь, в Каире. Это из-за Стерна? наверняка. И я полагаю, что ты не можешь сказать, и, честно говоря, я боюсь услышать… Стерн много значит для меня, и всегда будет значить, и этого ничто не может изменить… Но Джо? Скажи мне только одно.

Она отвернулась и покачала головой. Слезы заблестели в её глазах.

— О, какая разница, не стоит ничего говорить. Я уже знаю ответ.

— Нет, Моди, всё равно спроси. Некоторые вещи лучше обсуждать прямо, а не намёками; даже когда мы знаем ответы.

Она уставилась в пол.

— Хорошо… Прошлой ночью я видела Стерна. Мы с ним отправились в пустыню и просидели всю ночь у пирамид, а он говорил со мной так, будто всё кончено, и даже сказал, что это последняя ночь в его жизни. Я пыталась сказать ему, что мы не можем знать наверняка, но он утверждал, что уверен, а на рассвете сфотографировал меня «Лейкой», чтобы я могла…

Но, Джо, это правда? Для Стерна всё кончено?

Джо кивнул…

— Да.

— Ты имеешь в виду, что нет никакого способа… вообще никаких шансов?

— Не с тем, что случилось. Нет.

— О, я не хотела ему верить. Так трудно представить, что это происходит со Стерном, который и с самых опасных заданий всегда умудрялся вернуться. Почему-то ты никогда не думаешь…

Джо взял её за руки.

— Но откуда ему это известно? — спросила она. — Откуда ему это известно?