Избранное

Старик Шош заметил неладное только тогда, когда мотор трактора сбавил обороты, но и тогда взглянул сначала на трактор, потом на барабан и, наконец, на стог, где все произошло. Михай Шош был погружен в арифметику и, как всегда в таких случаях, ничего не видел и не слышал, он боялся прервать счет, так как тогда пришлось бы начинать все сначала. Пока Шош вставал, снимал очки, мимолетная буря уже улеглась.

К вечеру все устали, так приятно было после знойного дня и ужина, растянувшись на траве, наслаждаться вечерней прохладой; теперь можно было хладнокровно уладить дело. Чири потребовал, чтобы Янко Сабо прогнали от молотилки. Кое-кто поддержал его, но большинство не желало ввязываться в неприятности, опасаясь слухов и кривотолков на селе, а потому держалось нейтрально.

Стараясь не дать страстям разгореться, слово взял Габор Киш:

— Вот что я скажу вам, люди: на этот раз забудем об этой истории. Пусть Яни Сабо поменяется с кем-нибудь и перейдет в другую бригаду. А чтобы этого больше не повторялось, договоримся, кто когда может отойти, покинуть свое место. Пусть никто во время работы, пока не придет смена, не уходит ни курить, ни пить, ни по какой другой надобности, если только у него живот не схватит. Если мы правильно распределим обязанности и будем строго соблюдать порядок, у каждого найдется время и на перекур и на отдых. Отработал смену у барабана, на стоге или на укладке соломы, кончилась твоя смена — сходи на землю, занимайся своими делами, передохни и прочее. Так все по очереди смогут и утолить жажду, и покурить, и не будет никаких недоразумений.

— Вот это правильно, — одобрили люди слова Габора, радуясь, что все обошлось, потому что нет ничего лучше, как мирно отдыхать после тяжелого труда тихим вечером. Глаза, нос, рот, глотка — все отдыхает после дневной страды.

* * *

Но через несколько дней стряслась беда среди девушек, и опять виной всему оказался Янко Сабо. Этого малого так и подмывало сыграть с девушками какую-нибудь шутку, он ко всем приставал, ни одной не давал проходу. Не лучше вел себя и тракторист, у которого где-то в городе осталась зазноба, возле бесперебойно работающей машины ему почти нечего было делать, и он заскучал. Парень целый день стоял около трактора или у ящика с инструментом и, глядя на сгибающихся и разгибающихся девушек, чувствовал, как в нем разгорается кровь. «Ай да девки, ай да ножки!» — только и думал он весь день, а вечером решил поближе с этими ножками познакомиться.

Но вскоре убедился, что это вовсе не так легко, как ему думалось. На первый взгляд Эржи Сабо была развязна на язык, ее, казалось, не смутишь непристойным словом: на игривые речи она отвечала дерзко и язвительно. Правда, здесь и Имре Варга, видимо, не чужой человек для нее. Можно было даже подумать, что они с Имре помолвлены — так свободно, по-домашнему они вели себя друг с другом. Что там говорить, странный здесь, в деревне, обычай: жених всегда очень сдержан со своей невестой, никогда не скажет ей ничего недозволенного, но невесте своего друга, которая со временем будет ему кумой, он не постесняется порой отпустить ядреное словечко. А Эржи Сабо была невестой закадычного друга Имре — Габора Эрдеи, который сейчас служил в армии. Отец молоденькой Эсти Тот работал тут же; он мастер укладывать полову. Отец зорко присматривает за дочкой, следит за каждым ее шагом. У него есть на то свои причины — недоглядел он в прошлом году за второй дочерью, и после прошлогоднего обмолота в доме появилась маленькая внучка. Жених Жужи Балог, Фери Михаи, тоже работает здесь, с ним лучше не связываться. У одной девушки — жених в солдатах, и, видимо, она собирается хранить ему верность до гроба, так как никому не позволяет за собой ухаживать. К другой — тихой, скромной девушке — и не подступиться. Оставалась одна только Теруш Сёке, только она подавала некоторые надежды.

Но беда в том, что Яни Сабо тоже остановил свое внимание именно на ней. И вот каждую свободную минуту днем ли, вечером ли оба парня постоянно вертелись около Теруш.

Это бы еще куда ни шло, но по вечерам Теруш исчезала, а вслед за ней исчезал и Янко. Девушки, у которых на учете каждый шаг, каждая любовная история подружки, ужаснулись и начали сплетничать.