Избранное

Но все крики заглушил рев бури. Низкая, нависшая над самой землей серая туча несла песок, подхваченный ею где-то на дальних дорогах, и в мгновение ока пылью занесло весь ток, ветер с воем проникал повсюду, накинулся на стог соломы с покрытой стороны, но не справился с ним сразу — стог удерживали веревки, и поэтому унес лишь отдельные клочки. Но ветер не сдавался; веревки то напрягались, то ослабевали, и с каждым новым порывом брешь все расширялась. Наконец одна из веревок лопнула под мощным его напором, — а дождя все не было, — затем верхушка стога приподнялась, еще одна веревка вырвалась из крепления, — и вот одним махом весь стог опрокинулся на головы людей, которые в последнюю минуту все еще пытались наладить крепления. Но тщетно, соломенную бечеву забыли смочить, от зноя она стала сухой, ломкой и оборвалась.

У стога половы, однако, крепления выдержали напор бури. Старик Тот, опытный мастер своего дела, тщательно следил за укладкой и качеством веревок, но ветер и тут выхватывал полову из-под веревок. Выхватывал и нес, разнося по всему белому свету.

Верхушку пшеничной скирды ветер сорвал тоже, снопы закувыркались в плотном от пыли воздухе.

Упали первые крупные капли дождя, ветер на время притих, но тут же рванул с новой силой, а порядок все не удавалось наладить. Михай Шош не переставая кричал, чтобы быстрее нагружали подводы, иначе зерно намокнет, и требовал соломы — дождь уже начал заливать мешки.

Однако ураган унес солому, а дождь с градом внезапно забарабанил по мешкам на подводах и в кучах. Градины, падая на мешки, отскакивали и пощелкивали, как жареная кукуруза на решетке у жаровни.

Дождь лил, сверкали ослепительные молнии, непрерывно грохотал гром, а возле молотилки царила полная неразбериха. Скирдовальщики, не успев разобрать половину стога, остановились, так и оставив неукрытыми его остатки. Чапо орал, что их надо накрыть брезентом, иначе все промокнет донизу. Но брезент не был заблаговременно приготовлен, и его пришлось тащить из ящика с инструментом, а когда наконец его принесли и принялись натягивать на развороченную скирду, ветер выхватил полотнище из рук и бросил на землю, пришлось начинать все сначала. Дождь лил за ворот, обдавая разгоряченные спины ледяной водой, и работники один за другим убегали за куртками. Люди спешили куда-нибудь упрятать торбы с провизией и одежду, так как ветер сорвал солому с шалашей и грозил превратить хлеб в месиво, размочить сало.

Только Чири Боршош не сдавался: в одной рубашке он боролся с брезентом, силясь вилами пригвоздить его углы к земле, но в одиночку ничего не мог поделать. Он было позвал Габора Киша, да у того самого забот полон рот — Габор старался укрыть барабаны, но из-за скирд налетал ветер и трепал брезент, снова и снова сбрасывая его с машины. Один конец уже был разорван в клочья, и Киш велел трактористу принести проволоку — веревка не выдержит напора.

Михай Шош все еще сражался с мешками — маленькую рогожку, которой он хотел их накрыть, уволок ветер вслед за соломой, и теперь Михай, таская их в одиночку, пытался завалить мешки с зерном вымокшими снопами, ибо возчики отправились было в путь, чтобы пробиться к шоссе, но напрасно. Не проехали они и двух сотен шагов, как пришлось остановиться — лошади отказывались идти против дождя с градом, частым, но, к счастью, не очень крупным. Колеса скользили, копыта лошадей тоже, ведь летом для полевых дорог их не подковывают. Ничем не прикрытые мешки с зерном насквозь промокли; что скажут те, кто получит сырую пшеницу?

Все эти мучительные мысли смутно проносились в сознании Михая Шоша, и, пытаясь спасти хоть что-нибудь, он продолжал забрасывать мешки снопами, которые тут же сдувало ветром.

Частый дождь пополам с градом сек землю, стерня и трава дымились, постепенно собирались лужи.

Наконец Кишу удалось привязать полотнище к передку машины, но в тот же момент его снова сорвало сзади, и зубья соломотряса прополосовали брезент в лохмотья. Пришлось прикрутить проволокой, а потом бежать к стогу, на выручку к Боршошу; он все еще боролся с ветром, тщетно пытаясь укрепить брезент на скирде. Но вот подоспел тракторист, за ним те, кто работали на молотилке; остальные исчезли, попрятались кто куда. Помощники Киша вилами прикалывали углы брезента к земле и валили на него мокрые снопы, а тракторист клал сверху еще тяжелые запчасти от машины.

Тьма непроглядная, время от времени лишь вспыхивает молния. Люди укрылись под стогами и скирдами, а когда ветер и дождь меняли направление, перебирались с одной стороны на другую. Девушки попрятались под молотилкой у отверстия соломотряса, но ливень быстро превратил пыль в грязь, и холодная вода доходила им до щиколоток, — вот когда выяснилось, что Михай Шош перекосил стог.