Избранное

Неторопливо, основательно ведется в городке торговля. Мещанин, выйдя в десятом часу утра из дому купить воз дров, тратит на это полдня. Несколько раз обойдет он весь дровяной ряд, прицениваясь у каждого воза, приглядываясь к поленьям, пробуя их на вес; не поленится пройти несколько улиц вслед за проехавшими мимо площади дровнями, чтобы удостовериться, кому и почем доставляются дрова по заказу на дом. И, лишь потолкавшись так часа три, направится наконец к тому мужику, чьи дрова ему приглянулись еще с утра. Для порядка он еще долго торгуется, так что лишь под вечер возвращается домой, сопровождая заскучавшего и истомившегося мужика с приобретенным возом дров.

Торгуют в городке все сословия. Даже благочинный — крупный мужчина в огромных сапожищах и с редкостно большим сизым носом — после второго спаса неизменно выезжает со своим работником на базар с яблоками из собственного сада. Он торгует и между делом благословляет подвертывающихся прихожан.

Из других видов деятельности, кроме торговой, в городе процветает картежная игра. Всякому, кто умеет держать в руках карты, открывается здесь широкое поприще. Человека, способного просидеть за пулькой свыше суток, всюду приглашают нарасхват. Тот же, кто хорошо разбирается в тонкостях игры с мизерами, становится знаменитостью. Более всего играют в преферанс, но в верхах общества преобладают винтеры (впрочем, есть и вовсе аристократическая четверка игроков в бридж), тогда как на нижних ступенях господствует козел и двадцать одно.

Популярность хороших игроков сметает сословные перегородки. Мелкий почтовый чиновник Штепа, прославившийся умением ремизить самых осмотрительных игроков, вхож к городскому голове и как-то был допущен к ужину наравне с прочими гостями.

У батюшки от Ильи Пророка составляют постоянную партию помощник пристава, станционный конторщик, отрицающий божественное, и содержательница местной гостиницы. Тут бывает шумно.

Играют запоем, режутся до изнеможения. Случаются схватки, так сказать, исторические, вроде пульки в доме купца Чернышева, длившейся трое с половиной суток, после которой один из партнеров, акцизный чиновник Мамонов, слег и вскорости помер, а другой — воинский начальник, вконец осатанев, полез на пожарную каланчу бить в набат. Нужно ли удивляться, что бухгалтер Общества взаимного кредита Тупиков, мужчина впечатлительный, периодически страдает карточными галлюцинациями.

Понятно, что карточная игра не обходится без возлияний.

По издавна установленному в городке обычаю игрок, оставшийся без взятки, приговаривается к употреблению одной рюмки вне очереди, не добравший двух — выпивает две, и так далее, что действует утешительно. Сильно обремизившегося игрока считают необходимым «почтить вставанием», причем тут уже все хлопают по рюмке.

В далекие времена карточная игра прекращалась во все великие и малые посты, однако это утеснение было счастливо выведено из употребления благодаря стараниям батюшки от Симеона Столпника, доказавшего, что игра сама по себе не может считаться нарушением поста, поскольку она производится чинно, не богопротивно и при строжайшем изъятии закусок мясного ряда.

Таким образом, городок торгует и играет в карты. Другие виды деятельности здесь мало заметны. Где-то вовсе на задворках прозябает чахлая сеть образовательных учреждений, кроме разве духовного училища и семинарии. Тут всегда хватает голосистых поповичей, длинных и вечно голодных сынков псаломщиков и иных казеннокоштных отпрысков пастырского сословия, содержащихся иждивением консистории.

Инспектор народных училищ Патокин, давно отчаявшийся в возможности набрать комплект для своих школ, всецело предался игре на губной гармонике и разведению помидоров. Поставляет он их пока лишь в немногие просвещенные дома города, так как этот новый подозрительный овощ или фрукт — кто его разберет — еще не вошел в обиход горожан. Инспектор, однако, не унывает, так как твердо надеется на содействие соборного протопопа, оценившего рюмку травника под поперченные помидоры с луком: им обещано похвальное упоминание с амвона о сем божием даре.