Избранное

Рядом с дьяконом стоял высокий старик в овчинном изношенном тулупе и низко надвинутой ямщицкой шапке. Он опирался на длинное кнутовище и через головы других пристально, с мучительным напряжением, смотрел на оратора. Выступал представительный плотный человек в кенгуровой шубе с бобровым воротником. На носу его поблескивало пенсне в золотой оправе. Мягкий жест руки в коричневой замшевой перчатке, изящно державшей соболью шапку с темным бархатным верхом, благородная осанка, холеное лицо, искусно подстриженная квадратная борода — так удивительно было все это видеть на базарной площади, заполненной разношерстной толпой. Голос у оратора был приятный, с бархатцем, слегка грассирующий. Владел он им отлично, говорил уверенно, плавно, умело, где нужно усиливая интонации.

— Граждане! Дорогие свободные граждане свободной России! — прочувствованно и задушевно восклицал оратор. — В счастливый день объединения всех сословий и состояний, когда все мы горим единодушным порывом оправдать возложенную на нас истерзанной лютым врагом Россией ответственную священную миссию, я позволю себе призвать вас к исполнению долга нашего перед общей матерью-родиной. Отныне народ передал верховную власть в стране в руки своих избранников — Государственная дума сформировала Временное правительство, облеченное всенародным доверием и ответственное перед всеми нами. Одним из первых мероприятий новой власти, озабоченной будущим устройством отечества нашего, было назначение комитета по подготовке выборов в Учредительное собрание. На земский сбор съедутся лучшие люди со всех концов страны — выборные от землевладельцев, торгово-промышленного сословия, духовенства, крестьянских общин, от городов и сел. Им передаст бразды правления наше правительство. И скажет: «До вас донесли мы нерасплесканным и хрустально чистым драгоценный фиал свободы! Отныне вам надлежит решить — какой быть России дальше, установить форму правления! Законодательствуйте, как древние афиняне, закладывайте незыблемые основы процветания нашей любведостойной матушки Руси на тысячелетия!» Но… не пришло еще то время. Мы, как покорные сыны великой матери, должны терпеливо ждать, не допуская никакой необдуманной ломки. Разве мы осмелимся огорчить ее, легкомысленно увлекаясь новшествами, пока она в слезах и крови… Пока у порога нашего стоит вооруженный до зубов лютый враг! С факелом и кинжалом в руке стремится он ворваться в наш светлый дом, на наши родные пажити, сеять всюду смерть и разорение, задушить в колыбели прекрасное дитя — свободу. Перед нами сейчас одна главная задача…

Говоривший на мгновение умолк, вытирая свежим платком углы губ. В наступившей тишине резко прозвучало карканье двух ожесточенно дравшихся ворон.

— Дорогие мои сограждане! Друзья! — еще мягче, еще задушевнее полилась речь оратора. — Мы все сейчас поклянемся тем, что стало нам дороже всего на свете — свободой России, — что не вложим меч в ножны, пока враг не запросит пощады на коленях, не будет разбит и наша родина не получит достаточной награды за пролитую кровь ее сынов. Рука об руку с нашими доблестными верными союзниками…

— Да ты о земле толкуй! Чего лясы точишь! — вдруг крикнул кто-то во весь голос, со злобой и лютой тоской человека, внезапно почувствовавшего, что его хотят лишить всякой надежды.

Поднялся шум. Старик в ямщицкой шапке, подняв руку с кнутовищем, размахивал им, грозя оратору.

— Верно, верно, за тем и приехали!

— Ишь, ненасытная утроба, ему еще крови надо!

— Без вас, сытых дьяволов, всю поделим…

— Дайте договорить… Лапотники, загалдели!

— Он к ночи не кончит, язык не замается!

— Хрестиане, мужички, небось слышали — учредительная все решит, малость потерпеть надоть, — вознесся чей-то увещевающий сладкий голос.

— На… мне на твою учредительную, давай сейчас землю, на то и царя скинули…

— Так вам, сиволапым, всю и поднести на блюде — не объешьтесь?!

К смутившемуся, оглядывающемуся назад оратору поспешно подошел высокий худощавый человек в шубе, до того стоявший позади. Он что-то сказал говоруну на ухо, указывая на толпу, и тот снова вскинул голову и положил руки на балюстраду, готовый продолжить.

— Революционные сознательные граждане свободной России, — до предела напряг он голос, — к вам обращаюсь я! Не будем строги к тем, кто по темноте своей и невежеству, повинуясь бесчестному подстрекательству, не понимая истинных своих выгод, хочет тут же, сейчас разрешить волнующую нас всех аграрную проблему… Простим им. Они не сознают, что подобный пагубный путь может ввергнуть страну в анархию, омрачить светлый лик простершей над ней свои крылья свободы! Друзья мои, вспомните о понесенных жертвах, о милых сыновьях, оторванных от груди рыдающих матерей, о мужьях, оставивших безутешных жен, обо всех, кто пролил и продолжает проливать кровь за… свободную Россию. Кровожадный враг неумолим — соединимся в последнем усилии, поддержим нашу доблестную армию, наших героических союзников и сокрушим беспощадного врага цивилизации, не дадим ему растоптать благоуханный цветок свободы.