Избранное

Нашего помещика я тоже никогда в жизни не видел. Где он, собственно, жил? Никто не знал. Поговаривали, что давным-давно, когда эти земли перешли к нему по наследству, он решил будто бы побывать во всех своих пустах. В Рацэгреше месяцами готовились к этой встрече. Однако его превосходительство так и не приехал; прежде чем очередь дошла до нашей пусты, ему надоело разъезжать туда-сюда. Зато однажды нас навестил его племянник, навеки вписав свое имя и тот день в нашу семейную хронику скорбными, к сожалению, буквами.

Задолго до приезда, при одном только известии о нем, пусту начало лихорадить. Конюшни и воловни белили, деревья подстригали, всюду подметали. Мы с братом получили красные гусарские шапки, впрочем, не знаю, по этому ли случаю. В замке с утра до вечера шли какие-то таинственные приготовления. Наконец как-то в полдень на горе показались две кареты четвернями. Все мы сразу же хлынули к околице; помощники управляющего, нервничая, выстраивали нас шпалерами по обочинам дороги.

Моему старшему брату было тогда лет девять-десять. Этот живой, резвый мальчик от радости не находил себе места. Топал ногами, сновал туда-сюда, выбегал на середину дороги посмотреть, не едет ли уже. Его приподнятое настроение не могли испортить даже затрещины, которые он и на этот раз вскоре схлопотал от одного из приказчиков. Он, правда, никогда не видел графа, но ведь столько былей и небылиц наслышался о нем от приказчиков! Когда до нашего слуха уже донесся стук колес прекрасного экипажа, брат со сверкающими глазами принялся высоко подпрыгивать, радостно вскрикивая и хлопая в ладоши. Карета катилась в огромном облаке пыли между рядами батраков, стоявших безмолвно, с непокрытыми головами, словно колесница Марса, или Юпитера, или господа бога предвечного. Наконец она поравнялась с нами. Фери высоко подпрыгнул, громко крикнул и — явно в знак почтения — бросил свою красную шапку между первой парой коней. Бросать он умел ловко.

Один из красавцев коней взвился на дыбы, другой прянул вперед, пошатнулся и, повернувшись на задних ногах, упал между второй парой, которая тоже вздыбилась. Послышался треск, сломалось дышло, карета наехала на задние ноги лошадей. Фери, разумеется, тут же засверкал пятками и, как у него было заведено, если он вытворял что-либо сверх обычного, не останавливался до самого Небанда. На этот раз он так и не увидел графа.

Между тем граф ехал во второй карете. В первой же были три дамы в белом. Они вскочили с мест, и одна из них, тыча в мою сторону зонтиком, закричала: «Это он!», с редкой проницательностью узрев во мне виновника происшедшего, потому что на голове у меня была такая же красная шапка. Дальше рассказывать не буду, я тоже не слишком хорошо разглядел этих посетителей. Слышал о них только от батраков. Их трудные и невероятно длинные фамилий, как фамилии большинства владельцев и арендаторов пуст, батраки и выговаривать-то не умели правильно, всякий раз изменяя их по-своему, с добросовестностью, достойной иного применения, мучительно стараясь подогнать их к какому-нибудь имеющему смысл венгерскому слову, но такие трудности только увеличивали их изумление и почтительность. Господа даже по своим фамилиям и именам были господами: экстравагантные и недоступные, словно прибыли с другой планеты, а не из этой простой долины с конским щавелем, акациями и колодезными журавлями.

Иногда приезжали в пусту компании охотников, обычно в начале зимы. Этих мы тоже почти не видели. Как только они приезжали, как только за околицей раздавался первый выстрел, мать без дальнейших слов запирала нас на кухне; мы могли сколько угодно стучаться в дверь — все напрасно. Нас не допускали к этим охотникам и тогда, когда они уже возвращались с трофеями и их можно было хорошо разглядеть сквозь решетку ворот замка. У них были ружья, а у нашей матери была настоящая ружьефобия: заряженное оружие представлялось ей живым, сознательным существом, которое могло целиться само, скажем, со стола или прямо с плеча охотника, и, подобно хорошему волкодаву, рявкнуть на ничего не подозревающего зеваку, особенно же на детей.

Когда пуста перешла к арендаторам, гости стали приезжать чаще. Приезжали бурить артезианский колодец, приезжали родственники в замок, метеоролог… Я с удовольствием вспоминаю о посещении пусты и вождями социалистов.