Избранное

Комната большая, обстановка богатая. Тут всего много, но впечатляет, вызывает благоговейные чувства, будто в храме, будто в святилище, — во всю стену сплошной книжный стеллаж, наполненный разными-разными книгами. Возле стеллажа — легкая лесенка-стремянка, которой часто пользуется Сын, чтобы достать книжку с верхней полки. Кстати, он освоил лесенку, как цирковой гимнаст.

В стеллаже три ниши. Одна задрапирована черным бархатом. В ней фигура бронзового Будды. Справа, чуть ниже, — ниша с зеленым сукном. Там гипсовая голова Моисея, копия знаменитой скульптуры Микеланджело. Слева, на светло-голубом фоне, — крест с деревянной головой Иисуса Христа в терновом венке. Кажется, что Иисус Христос вот-вот тяжело вздохнет.

В комнате — П а п а  и  М а м а. Тишина. Они молчат, но чувствуется, что вот-вот заговорят, и опять громко. Короче говоря, атмосфера тут наэлектризованная, пахнет грозой. Мы застали их в момент межбурья. Проходя друг возле друга, они как-то сторонятся, будто опасаясь, как бы между ними не вспыхнуло короткое замыкание, не сверкнула молния, не грохнул гром. Мама ищет место для новой картины. Примерит в одном углу, отойдет, посмотрит, полюбуется, потом перенесет в другое место, опять полюбуется. Картина большая, место ей найти трудновато.

Папа нет-нет, да и глянет на Маму, так глянет, ну будто у него в каждом глазу по лазеру. В конце концов все же не вытерпел.

П а п а. Зачем тащить такое в квартиру? Без невропатолога трудно понять. Безвкусица!

М а м а. У тебя свой вкус, у меня — свой.

П а п а. У нас ведь дети! Их воспитывать надо!

М а м а. Воспитывать? А ты вчера о детях подумал, принеся вот эту… мерзость? (Указывает на статуэтку, временно поставленную в одной нише с Моисеем.)

П а п а. Это не мерзость, а произведение искусства. Работа одного из лучших африканских резчиков по дереву. Даже в Африку проник современный стиль, там понимают его, а ты… Цивилизация прошла мимо тебя.

М а м а. Цивилизация? (Схватила статуэтку и тычет ему под нос.) Эта пакость — цивилизация?

П а п а. Осторожно!

М а м а. Что это такое? Назови мне это!

П а п а. Открой глаза! Это — девушка. Молодость. Юность.

М а м а. А чего ее так перекрутило? Что она делает? Выдавливает прыщ на своей ягодице?

П а п а. Ты присмотри-ись! Она так стесняется! По-африкански так стесняются. Это же сама невинность! Наивность! Наивность и чистота! Как свежая наволочка. Стыдится…

М а м а. Значит, есть чего стыдиться. Какая же это невинность? Это распутство! Это цинизм! Это насмешка над женщиной! Ноги саженные! Голова комариная. Только ягодицы да груди как ракеты!

П а п а. Реализм! У женщины ведь других качеств и нет. Это же твой портрет. И подобных тебе.

М а м а. Циник! Пошляк! А я воспитываю у своих детей уважение к реальным вещам.

П а п а. К водосточной трубе, колбасе, тумбе, телеграфному столбу…

М а м а. Да-да-да! К вещам, на которые человек затрачивает свой труд.

П а п а. А я хочу, чтобы дети научились думать, мыслить, обобщать, понимать суть вещей, явлений. Я хочу воспитать интеллектуальных, разумных, интеллигентных.

М а м а. Ха-ха! Интеллигентных? Вот этим? (Хватает африканскую статуэтку.) Только показывать такие штучки детям — преступление. И я не позволю! Я не допущу! Я выброшу вон эту пакость!

П а п а. Не смей! (Отнимает у Мамы статуэтку и возвращает ее Моисею.)