Избранное

Лети, ветер быстрый мой, неукротимый,
Заветное слово поведай любимой.

Скажи, что от горя согнулся я станом,
Что гибну я, жаром разлуки палимый,—

О светоче лика, кудрях ее темных
Мечтаю я днем и во тьме непрозримой.

Скажи ей, что я о блаженстве свиданий
Мечтаю, печалью разлуки томимый.

Скажи ей: «Возрадуй надеждой беднягу,—
Ты будешь за доброе дело хвалимой!

И что же случится с тобою, всевластной,
Когда тобой будет обласкан гонимый?

Взгляни же хоть раз на Хафиза с участьем,—
Умрет он от горести неисцелимой!»

* * *

Как ночь — твои кудри, а лик твой — луна,—
Не знали подобной красы времена!

И, словно бы Рум полонили войска,—
На лике чернь родинок смуглых видна.

И с розой тебя я вовек не сравню:
Не всякая роза красою красна.

Ей любо, безвинной, виновных казнить,—
Люблю я, и в этом моя вся вина!

И, если не любы ей стоны мои,
То пусть хоть немного не мучит она!

Соперника встречу, к любимой спеша,—
Увы, моя участь черна и темна.

Узнай, о не знающий доли моей:
Хафиз — раб того, кому власть суждена.

* * *

Над устами медвяными — черной родинки знак,—
Сердце мучится ранами, в нем пыл жизни иссяк.

Не поймет вопрошающий прелесть сахарных уст,—
Мне ж с мечтой, хоть и тающей, не расстаться никак.

Сладкой речью обманною птицу сердца манят
Твои губы, желанные для влюбленных бедняг.

Взоры, в зависти злобные, да не сглазят тебя,—
Красота бесподобная да не канет во мрак!

«Люб другой ты, наверное!»— зло ты мне говоришь,—
Ты лукава, неверная, я тебе — словно враг.

Моя доля убогая — пасть во прах пред тобой,
Жду тебя у порога я — там, где свора собак.

Ты щеками румяными мое сердце влечешь,
И слезами багряными я рыдаю, бедняк.

Кары злобного рока я уж не в силах сносить,—
Твои камни, жестокая, бьют меня что ни шаг.

Льешь ты слезы кровавые, о Хафиз, но терпи:
Ты со злой и лукавою свое сердце сопряг!

* * *

С тех пор, как родинку твою увидел я во тьме кудрей,
Я в сердце горечь мук таю, и боль моя все тяжелей.

Восторженно в кудрях твоих сносила плен моя душа,
Но, как Меджнун, я, нем и тих, стал пленником моих скорбей.

И я к мечте моей привык о твоем стане неземном,
И мое сердце каждый миг и каждый час покорно ей.

Вся сила сердца отнята волшебной силой твоих уст,
Но где, скажи, твои уста,— хоть слово молви, пожалей!

Красою твоего чела был простодушно я прельщен,
И сердце ты мое взяла лукавой хитростью своей.

О, нет, ни с солнцем, ни с луной тебя вовек я не сравню:
Светилам ведом мрак ночной, ты ж их сияния светлей.

Лишь потому сей тюркский стих Хафиз сложил, как сам Камаль,
Что в нем он совершенств твоих коснулся — красоты твоей.

* * *