Избранное

Силки твоих кудрей моей душе — что сад,—
Всех жертв любви твоей я превзошел стократ.

Дал тень бы надо мной твой кипарисный стан —

Я жертвой пред тобой во прахе рухнуть рад.

Ты пылом щек сожгла все родинки свои,

Чтоб твоего чела не сглазил чуждый взгляд.

Промчись же на коне, втопчи меня во прах,—

Нет выше чести мне, нет выше мне наград.

Все золото души тебе несу я в дар,—

Отвергнуть не спеши бесценный мой заклад.

Не нравится мне вкус египетских сластей,—

Мне сладость твоих уст вкуснее всех услад.

Хафиз, тебе помог в труде наставник твой,

И потому твой слог обрел и лад и склад.

* * *

В этом мире мне в беде лишь один собрат — беда,
Сокрушенному нигде друга нет и никогда.

Чтобы высказать беду, нужен верный, добрый друг,—

Где же я того найду, кому верность не чужда?

Даже злой от добрых дел может человечным стать,

Но скажи мне — кто ж умел человечным быть всегда?

И когда во мне цвела радость дружбы и любви,

Люди на мои дела удивлялись без стыда.

Если б мне достался дар Сулейманова ума,

Я бы всех, кто зол и яр, усмирил бы без труда.

Дорог тот мне, кто скорбит, видя боль людских обид:

Он и каплю превратит в море, где бурлит вода.

Если, о Хафиз, твой друг светлый лик откроет вдруг,

Боль твоих сердечных мук вся исчезнет без следа.

* * *

Побыть бы мне наедине с твоей красой манящею —
Два мира бы открыли мне всю жизнь непреходящую.

Вкуси хоть раз хмельной глоток от пыла уст возлюбленной, —

Что же ты дружишь, одинок, с тоской, тебя губящею?

Твой лик напомнил мне луну, а брови — полумесяцы,—

Два чуда дарят мне одну твою красу томящую.

Молчит влюбленный врозь с тобой, настроив саз к свиданию,—

Как ему быть с больной душой, напевом не звучащею?

А все же лучше боль разлук, чем радости свидания:

Привык ценить я долю мук, союз любви крепящую.

Была б от всех утаена моя любовь к негоднице,

Когда б не мучила она меня красой дразнящею.

Хафиз по праву превознес красу своей возлюбленной,

И словно лепестки у роз — слова его блестящие.

* * *