Читаем Избранное. Из гулаговского архива полностью

Избранное. Из гулаговского архива

Я знавала сухие слезы:Влаги нет, а глаза в огне.Я бросаю последний козырь —Иль подняться, иль сгинуть мне.Слишком много сыграно партий —Вечный проигрыш, вечный позор.Я склоняюсь к последней карте,Как преступник под острый топор.Отойдите, друзья. С неизвестнымЯ останусь с глазу на глаз.Нужно силы последние взвеситьВ этот мне предназначенный час.Нужно выпить черную чашу.Пусть я буду, как прежде, одна.Запоздалая помощь вашаБесполезна и не нужна.Вы — счастливцы, избравшие прозу.Страшен песен слепой произвол.Я бросаю последний козырьНа проклятый зеленый стол.

9 мая 1931

Рифмы

«Печален», «идеален», «спален» —Мусолил всяк до тошноты.Теперь мы звучной рифмой «Сталин»Зажмем критические рты.А «слезы», «грезы», «розы», «грозы»Редактор мрачно изгонял.Теперь за «слезы» и «колхозы»Заплатит нам любой журнал.А величавый мощный «трактор»Созвучьями изъездим в лоск.«Контракта», «пакта», «акта», «факта».Буквально лопается мозг.«Дурак-то»… Ну, положим, плохо,Но можно на худой конец.А «плохо» подойдет к «эпоха»,К «концу», конечно, слово «спец».С уныньем тихим рифмовалиМы с жалким «дымом» жаркий «Крым».Найдется лучшая едва ли,Чем рифма новая «Нарым».С воздушной пленницею «клетку»Давно швырнули мы за дверь.Но эту «клетку» «пятилетка»Вновь возвратила нам теперь.Что было признано опальнымВновь над стихом имеет власть.Конечно, новая банальностьНа месте старой завелась.«Класс» — «нас», «Советы» — «без просвета» —Сама собой чертит рука.И трудно, например, поэтамИзбегнуть: «кулака» — «ЦК».

10 мая 1931

Командор

Прорези морщин на бледном лбу,Тусклый взор.Командор вошел в мою судьбу,Командор.Словно смертный грех, неотвратимЕго шаг.Вырастает ледяной вслед за нимМрак.Он стоит, стоит под моим окномИ ждет.Нет, не будет сном, только сномЕго приход.Вот я слышу на ступенях тяжкой гирейШаг ног.Ведь его когда-то в Страшном МиреЗнал Блок.Это значит, мне теперь не нуженРитм строк.Это значит, мой последний ужинНедалек.

11 мая 1931

«Где верность какой-то отчизне…»

Где верность какой-то отчизнеИ прочность родимых жилищ?Вот каждый стоит перед жизньюМогуч, беспощаден и нищ.Вспомянем с недоброй улыбкойБлужданья наивных отцов.Была роковою ошибкойИгра дорогих мертвецов.С покорностью рабскою дружноМы вносим кровавый пайЗатем, чтоб построить ненужныйЖелезобетонный рай.Живет за окованной дверьюВо тьме наших странных сердецСлужитель безбожных мистерий,Великий страдалец и лжец.

11 мая 1931