Избранное. Из гулаговского архива

Нас душит всяческая грязь
И всяческая гнусь.
Горячей тройкою неслась
Загадочная Русь.

И ночь была, и был рассвет,

И музыка, и жуть.
И сколько пламенных комет
Пересекло ей путь.

Вплетался яростно в полет

Безумный вихрь поэм.
Домчалась. Пала у ворот,
Распахнутых в Эдем.

Смешался с грязью и с песком

Кровавый жалкий прах.
И будет память обо всем
Затеряна в веках.

16 мая 1931

«Веду классовую борьбу…»

Веду классовую борьбу,
Молюсь на фабричную трубу
Б-б-бу-бу-бу.
Я уже давно в бреду,
И все еще чего-то жду
У-У-У!
И жены были, и дети,
И нет ничего на свете.
Господи, прошу о чуде:
Сделай, чтоб были люди.
Вечная
   память
      Иуде!

20 мая 1931

В бараке

Я не сплю. Заревели бураны
С неизвестной забытой поры.
А цветные шатры Тамерлана
Там, в степях… И костры, костры.

Возвратиться б монгольской царицей

В глубину пролетевших веков,
Привязала б к хвосту кобылицы
Я любимых своих и врагов.

Поразила бы местью дикарской

Я тебя, завоеванный мир,
Побежденным в шатре своем царском
Я устроила б варварский пир.

А потом бы в одном из сражений,

Из неслыханных оргийных сеч,
В неизбежный момент поражения
Я упала б на собственный меч.

Что, скажите, мне в этом толку,

Что я женщина и поэт?
Я взираю тоскующим волком
В глубину пролетевших лет.

И сгораю от жадности странной

И от странной, от дикой тоски.
А шатры и костры Тамерлана
От меня далеки, далеки.

1938, Караганда

Предсмертные слова