Избранное: Стихотворения. Поэмы. Переводы

Народ грузинский помнит времена,
Когда война
Пылала в нашем стане.
И мы знаменам дали имена:
Горгаслиани и Давитиани[146]

.

Потом пришла прекрасная Тамар

И — мнится:
Все окрестные твердыни —
Владычицы грузинской дивный дар.
И лик ее —
Был как мираж в пустыне.

И кровь и слезы воин проливал,

Взглянув на те стрельчатые ресницы,
Но знамени
Он все же не назвал
Благословенным именем царицы.

Не гром нагорья потрясал вокруг, —

Ираклий меч занес рукою смелой,
Чтобы потом
Немало вражьих рук
На башнях победителей чернело.

За ратный труд

Он был вознагражден —
Неизгладимой славы удостоен,
Но именем Ираклия
Знамен
Не окрестил отчизну спасший воин.

Взлетело знамя,

Пел военный рог,
Смывалась кровью жгучая обида,
Но кто из древних полководцев мог
Превысить Горгаслана и Давида?

Как будто в измерении ином,

Иным огнем
Они дышали оба…
Вахтанга называли
Волком-Львом —
И не смирился он под крышей гроба.

Так — пенье стрел

Любил Вахтанг один,
И нашу славу он донес до Ганга.
И над Кавказом —
Выше всех вершин,
Как радуга,
Светился меч Вахтанга.

И этот меч

Потом извлек Давид.
Чтобы пред ним
Два моря трепетали:
Со старой фрески
Нам в лицо глядит
Живое око,
Полное печали.

Арабский всадник пал к его ногам.

Не спасся турок от его погони —
И держит царь
Золотоглавый храм,
Как робкую голубку,
На ладони.

Строптивый враг

Не смел перечить нам,
И никому
Мы не платили дани,
И реяли,
Подобные орлам,
Давитиани и Горгаслиани.

Служители воинственной судьбы

Бросались на врагов неусмиренных,
Подобно львам,
Встающим на дыбы,
Могучим львам
На боевых знаменах.

Когда Тимур

Дорогу пролагал
Хмельным от крови
Полчищам пророка,
Стояли мы
Неколебимей скал
У тех полотнищ,
Поднятых высоко.

Теперь —

Под ветром боя не кипят
Торжественные орифламмы[147] эти.
Они в музее
Безмятежно спят,
Овеянные славою столетий.

Тбилиси

Вы не верите россказням странным,
На привычную быль непохожим,
Но упал я подбитым фазаном
В этот город на диво прохожим.

Я, небесные выси покинув,

Славлю стрелы любви светлолицей, —
Смерть преследует Джелал-Эддинов[148],
Чтобы пели в грузинской столице.

Всходит солнце, как водится в песнях,

Брезжит луч за молочным туманом,
Я — лучу и Тбилиси ровесник,
Был и я сотворен Горгасланом.

Это бедное сердце не лживо,

Хоть рассказ мой и смутен, и странен.
Бьюсь на улице людям на диво,
Потому что охотницей ранен.

Золотой виноградник