Живи, одета в светы негасимые,Да не затмится день высокий твой,О, щедрая поилица мечты моейИ жизни виноградник золотой!Люблю я солнце, но люблю и тени яВершин твоих и рек немолчный шум.Ты для меня — и корень вдохновения,И цвет стиха, и сердцевина дум.Ты солнце ясное мое, да славитсяТвой дух прямой и сердца глубина.На свете не одна страна — красавица,Но Грузия поистине одна.Когда дерзаю петь тебя, любимая,К сердечным струнам я тянусь рукой.О, щедрая поилица мечты моейИ жизни виноградник золотой!
У матери
Сад осенний в крупном янтаре.Что пред ним созревших нив наследство?В том саду играет на зареНежное, смеющееся детство.Издалёка тянется ко мне,За деревья убегает снова, —Нас обоих видит мать во снеИ не хочет видеть сна иного.Яркая, недолгая пора, —Сад огнем пылает, не сгорая.— Подойди ко мне, дитя добра,Подойди: я — молодость без края.В ожиданье громких саарú[149]Вместе мы не будем спать ночами.О, побудь со мной! Не говори:— Четверть века пролегло меж нами.
Ласточка и море
Ласточка падает с неба стремглав,Свищет и вьется над кúпенью белойОстрые крылья свои распластав,Мчится — и вот ее нет: улетела.Что ей до этой тяжелой волны,Что ей до кипени этой жемчужной?Брызги соленые ей не нужны,Ветра бездомного пенье — не нужно.Помнишь — со мною была ты вчера?Ты от меня ничего не хотела.Я-то ведь знаю, что это — играЛасточки быстрой над кипенью белой.
«Пускай безумцем буду я для мира…»
Пускай безумцем буду я для мира, —Ты моего желанья не забудь:Могилу мне под алычою вырой,Ее цветы мне урони на грудь.Когда ты сжечь захочешь сердце это —В любом саду среди окрестных горИз розового персикова цвета,Из ярких маков разведи костер.Тогда я в дымных траурных обновах,Как ивериец, в бурке, на коне,На крыльях — нет! — на ирисах лиловыхК небесной потянусь голубизне.Я обезумел в день цветенья мира.Когда и я покину белый свет,Могилу мне под алычою вырой,Сожги в цветах. Других желаний — нет.