Избранное: Стихотворения. Поэмы. Переводы

4. «Как дерево с подмытого обрыва…»

Как дерево с подмытого обрыва,
Разбрызгивая землю над собой,
Обрушивается корнями вверх,
И быстрина перебирает ветви,
Так мой двойник по быстрине иной
Из будущего в прошлое уходит.
Вослед себе я с высоты смотрю
И за сердце хватаюсь. Кто мне дал
Трепещущие ветви, мощный ствол
И слабые, беспомощные корни?
Тлетворна смерть, но жизнь еще тлетворней,
И необуздан жизни произвол.
Уходишь, Лазарь? Что же, уходи!
Еще горит полнеба за спиною.
Нет больше связи меж тобой и мною.
Спи, жизнелюбец! Руки на груди
Сложи и спи!

5. «Приди, возьми, мне ничего не надо…»

Приди, возьми, мне ничего не надо,
Люблю — отдам и не люблю — отдам.
Я заменить хочу тебя, но если
Я говорю, что перейду в тебя,
Не верь мне, бедное дитя, я лгу…
   О, эти руки с пальцами, как лозы,
   Открытые и влажные глаза,
   И раковины маленьких ушей,
   Как блюдца, полные любовной песни,
   И крылья, ветром выгнутые круто…
Не верь мне, бедное дитя, я лгу,
Я буду порываться, как казнимый,
Но не могу я через отчужденье
Переступить, и не могу твоим
Крылом плеснуть, и не могу мизинцем
Твоим коснуться глаз твоих, глазами
Твоими посмотреть. Ты во сто крат
Сильней меня, ты — песня о себе,
А я — наместник дерева и неба
И осужден твоим судом за песню.

Предупреждение

Еще в скорлупе мы висим на хвощах,
   Мы — ранняя проба природы,
У нас еще кровь не красна, и в хрящях
   Шумят силурийские воды,

Еще мы в пещере костра не зажгли

   И мамонтов не рисовали,
Ни белого неба, ни черной земли
   Богами еще не назвали.

А мы уже в горле у мира стоим

   И бомбою мстим водородной
Еще не рожденным потомкам своим
   За собственный грех первородный.

Ну что ж, златоверхие башни смахнем,

   Развеем число Галилея
И Моцарта флейту продуем огнем,
   От первого тлена хмелея.

Нам снится немая, как камень, земля

   И небо, нагое без птицы,
И море без рыбы и без корабля,
   Сухие, пустые глазницы.

Зуммер

Я бессмертен, пока я не умер,
И для тех, кто еще не рожден,
Разрываю пространство, как зуммер
Телефона грядущих времен.

Так последний связист под обстрелом,

От большого пути в стороне,
Прикрывает расстрелянным телом
Ящик свой на солдатском ремне.

На снегу в затвердевшей шинели,

Кулаки к подбородку прижав,
Он лежит, как дитя в колыбели,
Правотой несравненною прав.

Где когда-то с боями прошли мы

От большого пути в стороне,
Разбегается неповторимый
Терпкий звук на широкой волне.

Это старая честь боевая

Говорит:
      — Я земля. Я земля, —
Под землей провода расправляя
И корнями овсов шевеля.

III

«Снова я на чужом языке…»