Избранное. Таинственное исчезновение. Сборник рассказов

Здесь Фишбах, запинаясь, поведал историю, которая приключилась с ним. Он старался передать все в подробностях о летающих книгах, вырванных страницах, падавших полках и так далее. Главное он в точности передал слова, которые произнесла непрошеная гостья. Они настолько чётко отпечатались в его памяти, что при их упоминании барон начинал вздрагивать. Эванз внимательно выслушал друга и сказал:

– Знаешь, тебе стоит книги писать. Я бы поверил, но когда мы взломали дверь в библиотеку, там не было того беспорядка, о котором ты говоришь. Никаких книг на полу, разбитых полок, ни тем более сферы. Горели лампы. Всё было чисто и убрано, как до того момента, когда мы начали преследовать монаха.

– Вы настигли его?

– Безрезультатно. Теперь слушай моё мнение, а оно более вероятное, сильный сквозняк захлопнул деверь. Скорее всего, это произошло потому, что я долго держал двери парадного подъезда открытыми, всматриваясь в ночь, в надежде увидеть беглеца, а Винсент дежурил у черного входа. Торопясь открыть библиотеку, ты споткнулся об угол дивана возле двери, где мы и нашли тебя, серьёзно повредил голову и потерял сознание. А твоя история – результат эмоций, серьёзных переживаний. Тебе приснился кошмар. Вот и всё. Дня три пробудешь под моим присмотром в клинике.

– А смех? Разве вы не слышали её душераздирающий хохот на весь замок?

– Нет. Успокойся. Только вот.

– Что только?

– Ты поседел.

Придя в себя, Фишбах не стал задерживаться надолго в клинике, и спустя сутки вернулся в замок. Ожидалось, что Изабель прибудет на следующий день. Но к его радости Винсент сообщил, что дочь уже находится дома. Винсент также передал просьбу Изабель не беспокоить её до завтрашнего дня, из-за усталости и сильной мигрени. Удостоверившись, что она ничего не знает о событиях злополучного дня, он довольный прошёл в библиотеку, где обнаружил портрет на прежнем месте без изменений. Убедив себя в правоте приятеля, что всего лишь кошмарный сон стал причиной его расстройства, барон полностью перестал переживать за жизнь дочери, и начал философски размышлять о подобного рода видениях в истории человечества. Он пришёл к выводу, что стареет, мнительность, излишняя эмоциональность и сверхсложные мыслительные процессы дали о себе знать. Всё-таки насколько сильно действует на человека такое лекарство, как самовнушение, которое может оказаться и ядом. Ещё много вопросов тревожили Теодора Фишбаха касательно картины и монаха, но хозяин библиотеки уверовал, что сможет докопаться до истины в ближайшее время. Последствия страшного ушиба ещё давали о себе знать. Ближе к вечеру у него началось лёгкое головокружение, и он отправился отдыхать.

Утро следующего дня выдалось прекрасным. Солнце ярко светило, задавая тон жизни на весь день. Летняя свежесть проникала через открытые окна в кабинет, где по своему обыкновению Фишбах работал с самого раннего часа без повязки на голове. Здесь отметим, что в тот период ослепительный яркий солнечный луч проходил широкой полосой через всю комнату прямо перед его рабочим столом. Барону неумолимо захотелось увидеться с дочерью. Он приказал дворецкому пригласить её в кабинет. Изабель появилась в кабинете отца, но без какого-либо энтузиазма. Она не стала проходить вглубь комнаты, а задержалась возле входа. После обмена любезностями Изабель сослалась на страшную головную боль и пожелала покинуть отца, но Фишбах задержал её:

– Дочь моя, что ты стоишь там вдалеке? Подойди ближе к своему отцу.

Изабель сделала несколько шагов вперёд, но подойти ближе, пересечь след солнечного луча она не решилась, даже одёрнулась назад. И тут отца осенило: «Она боится солнечного света». Совладав с эмоциями, он сделал вид, что ничего не заметил и пошёл на военную хитрость:

– У меня для тебя есть подарок – золотое колье замечательной работы известного мастера. Позволь мне сейчас принести и презентовать его тебе. Только после этого обещаю отпустить тебя.

Изабель осталась безучастно дожидаться на прежнем месте. Барон покинул кабинет и молниеносно спустился в библиотеку. Он подбежал к картине, и то, что он увидел, шокировало его. Дописанное монахом распятие исчезло с изображения, а в нижнем правом углу картины виднелось что-то ещё. Он придвинул лестницу, чтобы внимательно рассмотреть это что-то, и увиденное поразило его больше всего, а именно подпись – PRINCESS, выполненная красивым почерком художника. Портрет его дочери был закончен! Запыхавшийся Фишбах вернулся в кабинет, где он обнаружил псевдо-Изабель на прежнем месте спиной к нему.

– Вот, дитя моё. Прошу, не оборачивайся. Я принёс подарок, как обещал. Позволь мне самому надеть колье. Закрой глаза.