Избранное. Таинственное исчезновение. Сборник рассказов

Монах оставался на месте еще некоторое время. Наконец глаза его привыкли к темноте, духовник осенил себя крестным знамением и принялся зажигать лампады в глиняных плошках. Тени огней зловеще заиграли на заплесневелых стенах и осветили клеть в дальнем углу камеры, где томилась юная дева в грязном отрепье. Ее измятые длинные волосы ложились лохмотьями на повязку из плотной материи, закрывавшей глаза. Прикованная цепями к стене, изможденная пленница едва ли осознавала, что происходит. В другом конце каземата возвышалась кафедра святой инквизиции, трибуна которой стала синонимом кровожадности и жестокости. Сотни тысяч жизней искалечили фанатики во имя религиозного объединения Испании. Под карающий меч инквизиции попадали не только отступники веры, но и нередко мудрые женщины по причине человеческого невежества и безграмотности средневековых обывателей. Их обвиняли во всех бедах от эпидемий до засух. Нельзя исключать, хотя история об этом и умалчивает, что список оболганных чаровниц и отправленных на сожжение верно включает истинных ведуний, владевших запретными знаниями. Монах этот служил писарем при инквизиторе, вел стенограммы процессов на трибуналах. Священник рад бы был оставить свой пост и предаться служению Господу его отшельником в горах Каталонии, но глубокие познания в письменности и теологической науке сыграли роль в его судьбе. Многих еретиков он повидал на своем веку, но более всего опасался закрытых ведовских процессов. Монах прошел за кафедру, где он разложил бумаги и главную книгу инквизиции «Молот ведьм». Этот труд стал настольным трактатом церковных иерархов. Секретарь затачивал гусиное перо, когда в камере тенью появился святейший инквизитор Рейнард Тосс. Он всегда ходил бесшумно, прислушиваясь к шорохам. Не то, чтобы Тосс опасался, рыцари святого ордена преданно охраняли их преподобие, но должность, да что там и сущность Тосса требовали холодный расчет и спокойствие ума при вынесении вердикта, поэтому любой шум отвлекал инквизитора от тяжелых раздумий. Он прикрывал нос свежей веточкой лаванды, отбивавшей зловоние. При себе обвинитель держал небольшое зеркальце, в которое он зачем-то постоянно смотрелся, при этом разглаживал брови или поправлял свои жидкие волосы. Переступив порог камеры, инквизитор уже имел в голове готовое обвинение и приговор. Оставалось официально покончить с этим делом, поэтому он не намеривался портить себе вечер и задерживаться надолго в мрачном подземелье. Надзиратель окатил подозреваемую студеной водой с кусочками льда. Несколько жирных крыс с пронзительным писком разбежались по углам. Тосс картинно взошел на кафедру. Секретарь поцеловал ему руку, обмакнул перо в чернила и приготовился записывать все сказанное. На некоторое время судья углубился в чтение «Молота ведьм». Перезвоном доносились из клети звуки биения кандалов дрожащей пленницы.

– Арселия (исп. алтарь неба), урожденная Гонсалес Паскуаль, тебя обвиняют в колдовстве и умышленном убийстве кровника маркиза де V, получившего тяжкие увечья на турнире. Что ты имеешь сказать в свое оправдание? – громогласно вопрошал судья.

Молчание послужило ответом, бренчание звеньев оков лишь усилилось. Невозмутимый каратель продолжил:

– Маркиз де V свидетельствует, что ты приняла от него крупную сумму и поклялась на кресте Спасителя нашего излечить его брата при помощи травяных отваров. Однако страдания несчастного только усугубились, что привело к безвременной кончине. А вот и улика.

Торжествующий обвинитель извлек из кармана мантии крохотную бутылочку и потряс ей в воздухе для убедительности.

– Маркиз побеспокоился снабдить доказательством. Что в сосуде?

В ожидании ответа он возобновил изучать свою восковую физиономию в зеркальце.

– Нектар бессмертия, – едва произнесла Арселия.

При ее словах Тосс оживился. Он подскочил к клетке и вырвал пробку из склянки. Едкий запах ударил ему в нос. Тосс завопил:

– Какая мерзость!

Инквизитор с ненавистью швырнул сосуд оземь, и содержимое растеклось в остатки гнилой соломы.

– Тебя обвиняли в мошенничестве?

– Сто тридцать лет назад.

От услышанных слов у стенографа выпало перо.

– Как смеешь лгать святой церкви!

Тосс вернулся за кафедру, дрожащей рукой он снова взял зеркальце. Любование собой успокаивало его. Обвинитель продолжал:

– Крестьянин Макарио также свидетельствует против тебя. Вы встретились на дороге в полнолуние возле лесных угодий, когда тот торопился домой с ярмарки. Он утверждает, что ты собирала там дикие травы и до смерти напугала беднягу своим появлением в столь поздний час с охапкой разнотравья. Будучи истинным правоверным, Макарио счел уведомить святую церковь о твоих ведовских проделках, за что ему похвала.

– Что желаешь увидеть ты в отражении? – громче, увереннее и без дрожи произнесла Арселия.

У секретаря вновь выпало перо, его пробил холодный пот, и он полушепотом произнес:

– У нее же повязка на глазах.