Избранное. Том первый

Иван часто подумывал — а не отвезти ли ее в город к доктору? Но откладывал это главным образом по двум причинам: и погода все еще стояла холодная и денег не было. А денег на один визит к доктору надо было самое меньшее сто, а то и полтораста левов. Где столько взять?

Нет, все-таки нужно свезти ее к доктору, думал он, нельзя ее так оставить. Конечно, она будет упираться, противиться, Иван и это знает, да он ее и не спросит. Выберет день, посадит ее на телегу и повезет. Но сначала надо достать денег…

Глядя на мать, такую задумчивую, рассеянную, видя, в каком она отчаянии и как ожесточена против снохи, Иван задумывался о ее болезни. Будь это обыкновенная болезнь — что-нибудь неладное с желудком, с сердцем или головой, можно было бы постараться поправить ее здоровье, полечить ее, насколько возможно. Но если это что-нибудь с нервами, если она помешалась? Тогда как?..

Он пугался этой мысли и спешил ее прогнать. Но что-то понукало его: «Погляди на мать, погляди!» И он подолгу сидел около матери и наблюдал за ней. Взгляд у нее был остановившийся, холодный, руки дрожали, двигалась она неуклюже и неуверенно. Губы ее шевелились, она как будто говорила сама с собой, спорила с кем-то и так глубоко погружалась в свои мысли, так забывалась, что иной раз начинала говорить громко. Иван улавливал только отдельные бессвязные слова и не мог понять, что именно занимает ее ум.

Как-то раз, когда она показалась ему особенно ослабевшей, неспокойной, он сел рядом с ней и стал ее просить:

— Мама, полежи немножко, хватит тебе работать, или ты не видишь, что еще не совсем выздоровела?.. С работой и без тебя все наладится… А если и нет, так нельзя же не отдыхать… Да ты и стара уже, ты свое отработала…

— Не наладится ничего без меня, сынок, не наладятся! — возразила мать строгим тоном, угрожающе качая головой. — Гляжу я на тебя — спишь ты и ничего знать не хочешь… А время-то летит, время не ждет, пока ты в разум войдешь… — Она на минуту умолкла, поглядела на него с жалостью и опять покачала головой. — Не наладится ничего без меня, нет!

Иван испуганно взглянул на нее.

«Неужто стрясется с нами и эта беда?» — думал он, в отчаянии ломая пальцы и не зная, что ей еще сказать, как ее утешить, как развлечь хоть немного.

— Не наладится без меня, не наладится! — твердила старуха, словно ослабевающее эхо, не переставая качать головой.

— Невестка хлопочет по дому, я за скотом хожу, в доле работаю, — мягко продолжал Иван, — так о чем тебе-то заботиться?.. Возьми Пете за ручку, пойди куда-нибудь, погуляй, в гости сходи…

— Уйду… на кладбище я уйду…

— Зачем так говорить, мама? — возразил Иван, умоляюще глядя на нее. — Если у тебя что-нибудь болит, скажи, я тебя в город отвезу, к доктору… Вот продам немножко зерна, да можно и в долг взять… Не оставлю я тебя так…

— В пекло меня свези.

— Вот ты какая! — ласково укорял ее Иван. — Послушайся меня хоть разок, ведь один раз показаться доктору — это уж не бог весть как трудно…

Старуха не ответила, но по ее взгляду, по тому, с каким отчаянием она качала головой, Иван понял, что слова его не подействовали.

«Ну и свалилась на меня забота, — сокрушался Иван. — Что теперь делать, куда мне ее везти, как лечить!.. Эх! Правильно говорят люди: беда не приходит одна. Брат умер, а мать… — Иван так испугался, что не смог додумать своей мысли до конца. — А может, и ничего, — попытался он себя ободрить. — Ведь она всегда была такая — упрямая».

Иван пошел к Тошке на кухню и остановился в дверях.

— Плохо! — проговорил он со вздохом. — Плохо!

Стоя к нему спиной, Тошка стирала; плечи ее были опущены, стан красиво изогнут, руки проворно двигались. Она вся была поглощена работой и заметила Ивана, только когда он вздохнул и заговорил.

— А что такое? Что случилось? — спросила Тошка, оглянувшись, но не вынимая рук из корыта.

— Маме неможется, — тихо ответил Иван.

— Опять слегла?

— Нет… только она… так как-то…

Тошка перестала стирать, повернулась и в тревоге посмотрела на него.

— Что с ней?

— А я почем знаю? — ответил Иван, пожав плечами.

— Говоришь, опять захворала?

— Нет… а только… не знаю… — запинаясь, пробормотал Иван. — Похудела она больно… И вся какая-то такая… нервы, что ли… не могу я понять.

Тошка помолчала в глубоком раздумье. «Нервы, говорит, — соображала она. — Что ж, возможно… теперь понятно, почему она…»

— А ты свези ее к доктору, — сочувственно проговорила Тошка.

— И я так думаю! — оживился Иван. — Да не хочет она… Уж как я старался… Ни за что не согласится, ты ведь знаешь, какая она.

31

Старуха прислушалась. Тошка кашлянула раз, кашлянула два, и кашляла она не потому, что случайно поперхнулась. «Погоди! Погоди! — думала старуха и прислушивалась, словно подстерегая добычу. — Если еще раз кашлянет, значит и она этот грипп схватила!»

Повозившись в соседней комнате и, видимо, закончив какую-то работу, Тошка вышла. Перед дверью в горницу она остановилась и высморкалась. «Ага! Ага! — насторожилась старуха. — В точности, как и со мной было. Только бы ее покрепче забрало!»