Избранные

Могут сказать, что я начинаю утомлять некоторым однообразием. Во-первых, к вашему сведению, тут никакого однообразия нет. А во-вторых, как вы можете мне это говорить, сталкиваясь с однообразием везде и всюду? Можно подумать, много встречаете таких писателей, и вам, видите ли, они уже наскучили. Чепуха! Я с удовольствием буду продолжать свое шествие по страницам. А если вздумаете мешать — отойдите лучше в сторонку. ОТДОХНИТЕ. А потом с новыми силами продолжайте чтение дальше. Ради смеха расскажу раз, два, три, четыре…

Во время урока физкультуры, подтягиваясь на турнике, издал странный звук. Сошел, пригнул голову, пришибленный и несчастный. Совершенно напрасно. На его месте я бы сказал: «Вы слышали? Еще хотите услышать? Сейчас попробую. Не получается! Вот досада! Никто мне не поможет?»

За столом издал странный звук. На рядом дремавшего пьяного произвело неожиданное впечатление. Он встал и сказал: «В чем дело?»

Друг сказал другу: «Привет!» И хлопнул по животу. В результате странный звук.

За столом в культурной семье издавали странные звуки всей семьей. И там никто не называл эти звуки странными. Они считали неестественным не делать этого. Хозяин начинал музыку, поддерживала его жена и отчаянно тарахтели дети. Я был у них в гостях. Они умилили меня. Они сказали: «На других мы производим более неприятное впечатление».

Фотокросс с мотоциклом. Кросс по кругу. Все бегут за мотоциклами. У каждого бегущего — три фотоаппарата. По условию. Самое интересное начинается, когда становится непонятно, кто за кем бежит и зачем вообще это нужно.

Зрелище прекрасное. Вид необычный. Все кричат.

Некоторые бросают фотоаппараты. Очко. Некоторые бросают по два — два очка. Иные три — три очка. Четыре очка — не бывает. В связи с фотоаппаратами. Только три. Но не четыре. Чем больше очков, тем лучше. Или хуже. Не в этом дело. Очки идут. Мотоциклы стучат. Все довольно мило.

Потом люди расходятся группами. Спорят. Хихикают. Бьют друг друга по морде. Крик. Ругань. Группы.

И все от чего?

Оттого все, что кросс фото-мото, и все.

И перейдем плавно и пластично к следующей теме, не менее важной и серьезной, с точки зрения людей порядочных, к которым мы относимся.

МОЧАЛКА! Сколько в этом слове для людей всех поколений и всех национальностей совпало!

По-русски — мочалка!

По-украински — вихотка!

По-азербайджански, по-индийски, по-немецки, по-английски, французски, аварски, венгерски, чешски, польски, старославянски, чеченски, шведски, норвежски, татарски, еврейски, фински, японски, афгански, таджикски, албански, хорватски, китайски…

Прошу при печатании не пропустить ни одну страну, ни один на земле язык, дабы слово МОЧАЛКА звучало на всех языках мира как символ дружбы, символ сближения всех народов земли, всех национальностей, как больших, так и малых, независимо от их принадлежности к любой партии, вероисповедания и шатания в любую сторон)'. Я приветствую на этих страницах все народы, весь мир, всех людей, и тех и этих, и других, и разных.

Так. Очень хорошо. Отлично! А теперь пожмем друг другу руки и взглянем в девичьи лица и пойдем всей землей в баню. И будем мыться.

— Потрите мне спину мочалкой!

— Мочалку потеряли?

— Катитесь вы со своей мочалкой к… матери!

Ну и покатимся. Дальше. По этим страницам. Помылись и покатились. Теперь мы с вами «господа чистые!». А что бы мы без мочалки делали? Терли бы вас, нас, их, них, всех тряпками, пемзами, зазгами (слово случайно подвернулось!), дохлыми кошками, конским навозом, собачьими хвостами, электрической лампочкой, обложкой от книжки Вильяма Козлова (заметьте, я увековечил имя своего друга, приятеля, товарища, писателя!), табуреткой, доской, собачьим хвостом (не важно, что второй раз, не один же раз мыться в жизни!), кордебалетом, шкафом, утюгом, ежом, да мало ли чем терли бы мы, и вы, и они, и все, и другие, не будь этой самой мочалки. В крайнем случае терлись бы тряпками, ненужными старыми трусами — но разве это хорошо, удобно? И назвали ее немолчалкой, потому что она не молчит, звучит на весь мир и сближает народы и смывает грязь…

Ну у нас тут и кроме мочалки есть о чем поговорить, уж я вас доконаю, милые мои, дорогие мои (повторяюсь, и хрен с ним!), и редким даром красноречия и выдающейся нудностью, и несравненным оптимизмом, и средними ругательствами (но это я постараюсь исправить!)…

А теперь выпьем!

— Вы сколько можете выпить?

— А вы?

— Я сколько могу, столько и могу!

— А я вообще не могу (в смысле болезни).