И до Зевсова дома домчись прямиком,
А на всякую пакость наплюй, не гляди!
И про корм свой всегдашний сегодня забудь.
Что ты делаешь? Эй! Кто там сел за нуждой
В Непутевом проулке, в Пирее? Эгей!
Ты погубишь, погубишь меня! Закопай!
И побольше землицы поверху насыпь!
И тимьяна цветущего куст посади,
И душистого масла налей! А не то
Пять талантов заплатит хиосский народ,[197]
И всему будет зад твой виною!
Ай-ай-ай-ай! Как страшно! Не до шуток мне!
Эй ты, машинный мастер, пожалей меня!
Какой-то вихрь ужасный вкруг пупка подул.
Спаси меня! Не то жуку на корм пойду!
Но вот уж я в соседство к божествам попал.
И предо мною Зевса двор, как кажется.
Эй эй, привратник Зевса! Отопри живей!
ЭПИСОДИЙ ПЕРВЫЙ
Что за напасть такая!
Это мерин-жук!
Ах, мерзкий! Ах, проныра! Ах, бессовестный!
Подлец, из подлых подлый! Прощелыжина!
Как ты забрался, подлый прощелыжина!
Как звать тебя! Ответь же!
Прощелыжина!
Откуда родом? Ну же!
Прощелыжина!
Отец твой кто?
Отец мой? Прощелыжина!
Клянусь Землей и Небом, не уйдешь живым,
Когда не скажешь имя и откуда ты.
Не чинодрал, не сплетник и не кляузник.
Пришел зачем?
Привез тебе говядины.
Зачем ты здесь, бедняжка?
Видишь, лакомка,
Теперь уж я тебе не прощелыжина!
Ступай покличь мне Зевса.
Нет и нет! Тю-тю!
Богов застать тебя не угораздило.
Нет дома. Со двора вчера уехали.
В страну какую?
Не в страну.
Куда ж?
На край
Вселенной. В мирозданья щель глубинную.
Да стерегу я барахлишко божее:
Горшочки, ложки, плошки, сковородочки!
Но почему все божества уехали?
На эллинов озлившись. Поселили здесь
Они Раздор, чудовищного демона,
И все ему на расточенье отдали,
А сами удалились в выси горние,
Чтобы не видеть ваших непрестанных свар
И жалоб ваших не слыхать назойливых.
За то, что вечно воевать хотели вы,
Хоть боги устрояли мир. Удача чуть
Склоняется к лаконянам, кричат они:
«Уж всыплем мы афинянам, почешутся!»
Когда ж победа снова за Афинами
И просят мира посланцы лаконские,
Тут вы орете снова: «Нас надуть хотят!
Палладою клянемся мы! Не верьте им!
Придут опять. Ведь Пилос — наш. Наплачутся!»
И потому едва ль еще увидите Богиню мира — Тишину.
Да где ж она?
Ее низверг Раздор в пещеру страшную.
Да где ж пещера?
Вон, внизу, каменьями,
Ты видишь, завалил ее он доверху,
Чтоб Тишину никак вам не добыть.
Скажи,
А что он с нами делать собирается?
Одно лишь знаю. Он намедни под вечер
Чудовищную ступку приволок домой.
Все города он хочет в порошок стереть.
Но я пойду. Мне слышится, выходит он.
Ужасный шум донесся изнутри.
Ай-ай!
Давай бог ноги! Побегу. Почудилось
Мне грохотанье ступки истребительной.
ЭПИСОДИЙ ВТОРОЙ
Но, народ, народ, народ несчастнейший!
Вот скоро кости затрещат и челюсти.
Чудовищная ступка! О, владыка Феб!
А взгляд его — как гибель. Страшен он, Раздор!
Доспехами грозящий, леденитель ног!
Вам, Прасии чесночные, конец пришел,[199]
Пятижды, трижды, десять раз проклятые!
А нам, друзья, до Прасий дела вовсе нет!
Лаконяне пусть плачутся. Несчастье — их.
Мегара, а Мегара! Изотру тебя!
Столку, приперчу, станешь кашей луковой.
Ой-ой-ой-ой! Тяжелые и горькие
Мегарцам тут слезищи приготовлены.
Страна какая на творог размолота!
Аттического меда подолью еще.
Другого меда поищи, прошу тебя!
А этот дорог! Пожалей аттический!
Эй, мальчик, Ужас!
Звал меня?
Наплачешься!
Зевал без толку? Кулаки забыл мои?
Кулак сердитый!
Сжалься, господин, ай-ай!
Натер он луком кулаки, наверное!
Достань толкач покрепче!
Толкача еще
Тогда беги, в Афинах раздобудь живей!
Бегу стрелою. А не то побьют опять.