Избранные. Космохоррор

— Какого чёрта тут происходит? — проговорил Бен, и его аудиодневник тут же включился, побуждая мужчину говорить дальше: — Дневник Стоуна, первый день пятой смены. Я очнулся в каком-то кошмаре. По непонятным для меня причинам электричество во время моего пробуждения отключилось, а корабль, судя по всему, дрейфует в пространстве, поскольку я не слышу шума работающих двигателей. Капсула Майка Доджсона пуста, а сама она сломана, что кажется мне совершенно невозможным: по уставу корабля через год несения службы каждый член экипажа должен подвергнуться заморозке, после чего просыпается следующий по списку Наблюдатель, и если в течение двадцати четырёх часов это условие остаётся невыполненным, включается тревога, и вся команда просыпается, чего, очевидно, не произошло. Кларк, Обсли, Вейртрам и Бейкер пребывают в глубокой заморозке. Кроме того, я слышу человеческий голос, и доносится он из пункта наблюдения. Возможно, Доджсон поломкой криокапсулы умудрился обойти систему и ныне всё ещё бодрствует. К слову, виделись мы с ним мельком, перед самым полётом, и этот человек мне сразу не понравился, да и он энтузиазма при встрече со мной явно не испытывал и, честно говоря, на всех остальных смотрел с открытым презрением. Жуткий тип. Но я обязан подняться и выяснить причины возможного девиантного поведения Доджсона.

Свой подробный отчёт Бен начитывал полушёпотом, словно боялся привлечь внимание того, кто разговаривает наверху — Доджсон то был или нет. Если тому и впрямь удалось сломать систему, отключить электричество и двигатели, то какие цели преследовал этот, с позволения сказать, умалишённый? Ведь только полный псих решит саботировать их путешествие к другим планетам: спасать их никто не придёт. Малейшая ошибка имеет все шансы стать роковой, и возможность всей команды оказаться в новом, девственно чистом мире тут же оборвётся.

— В мои планы это не входит, Майк, — процедил Бен, собирая всю свою волю в кулак. — Мне обещали новую жизнь и, будь я проклят, но я её получу!

Он быстрым шагом направился к лестнице и начал подъем вверх. На место осторожности пришла ярость, и страх перед неизвестностью отступил, но Стоун понимал, что это ненадолго. Если Доджсон был виной всем последним событиям, то как с ним совладать? Бен не слыл конфликтным человеком, да и дрался в последний раз он лишь в старших классах.

По мере того, как Бен поднимался, загадочный голос становился всё громче и чётче, и вскоре не было и малейших сомнений: говорившим оказался предыдущий Наблюдатель Майкл Доджсон. Пусть они виделись мельком, но такой голос сложно было не запомнить — холодный и вкрадчивый, у Стоуна он вызывал ассоциации с маньяками или серийными убийцами. Но куда более жутким стал тот факт, что Майк постоянно называл его, Бена, имя:

— Бен, Бен Стоун, подойдите, будьте любезны, на главный наблюдательный пост для разговора, — всё время повторял Майк, иногда то ли похрюкивая, то ли смеясь. — Бен, это Майк, и я уверяю тебя: ты будешь удивлён до глубины души, когда увидишь то, что вижу я…. И то, что видит оно. Оно смотрит, Бенджи…. Теперь твоя очередь! Бен, Бен Стоун, подойдите….

Бен остановился. Оставался один лестничный пролёт, а его уже колотила дрожь. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что голос был записан заранее, ведь текст постоянно повторялся, а эхо делало холодный липкий голос куда более зловещим. Видимо, при включении электричества компьютер начал воспроизведения записанного ранее сообщения. Как и механические руки внизу, он зациклился, но на сей раз сделано это было нарочно. Что же ждёт Бена наверху? Неужели Майк и впрямь спятил? И что за «оно», чёрт его дери?

Глубоко вздохнув, Бен стал проходить ступеньку за ступенькой, не сводя при этом глаз с прохода, ожидающего его наверху лестницы. За ним крылось неизвестное, и ожидать стоило всего, так что Бен, как ему самому казалось, был готов среагировать на любую ситуацию, но, добравшись до места, он лишь растерянно остановился, пытаясь осмыслить всё, что он видел вокруг себя.

Освещение в комнате работало лишь местами, поскольку некоторые лампы оказались разбиты, а их осколками усыпан пол под ногами. Десятки экранов мониторов кто-то переставил, выстроив в несколько рядов, и теперь все они представляли собой один большой дисплей, на котором красовалась физиономия Доджсона, продолжавшего скандировать свою мантру:

— Оно смотрит, Бенджи…. Оно смотрит….

Бен действительно ощущал на себе чей-то взгляд, но просторное помещение комнаты наблюдения пустовало, и единственным, кто взирал на Наблюдателя, был Доджсон на своей же собственной записи.