Избранные произведения

Кто в нарядной кабе выступает, сверкая шелками?
В смуту мир повергает, в безумие страсти и пламя?
Смертоносными стрелами глаз, кровожадный гяур,
Не она ль больше тысячи брешей пробила в исламе?
Там, где солнце ее воссияло, луна не взойдет,
А взойдет — так немедля померкнет в заслуженном сраме.
Сердце, волю утратив, далеко направил я шаг,
Хоть на каждом шагу ненавидим другими сердцами.
Камень — тот, что в меня запустили ее сторожа, —
Исцелил мой недуг Лекарь! Я не нуждаюсь в бальзаме!
Взгляда острым ножом отворила мне жилу души,
И течет моя кровь все безудержнее, все упрямей...
Ты погублен, Джами! Где бы ты ни пригубил вина,
Лалы губ ее вспомнив, ты чашу ласкаешь устами.

132

О, бедный странник в Городе Красот!
Он кровью сердца молча изойдет.
Я поражен недугом, и врачам
Не исцелить недуг жестокий тот.
Влюбленный — книга мудрая любви.
У книжника — в любви всегда просчет.
Подобных мне в подлунной не найдешь.
Никто тебе подобной не найдет!
Пускай шумит на улице твоей
Соперников вооруженный сброд, —
Как сладкозвучный соловей, Джами
Весну твою достойно воспоет

133

Ты ветки роз прелестней несравненно,
Собой любуйся — столь ты совершенна!
Что проку пред тобой лежать в пыли?
Поверх земли твой взор парит надменно.
Тебя скрываю от чужих?.. Так что ж?..
Зенице ока я ль не знаю цену?
Он рядом, друг... В неведенье своем
Напрасно мы блуждаем по Вселенной.
Небесный Лев, по мне, отнюдь не Пес,
А для тебя я только пес презренный!
Джами — твой верный раб. Я не из тех,
Чье имя — вероломство и измена.

134

Кто я, навек утративший покой, —
Смиренный странник на стезе мирской?
Но каждый вздох мой порождает пламя,
И сон бежит меня в ночи глухой.
Лелею в сердце я посев печали,
И нет заботы у меня другой.
Любовь моя к тебе судьбу сгубила,
О, сжалься над загубленной судьбой!
Как локоны твои, мой дух расстроен,
В моей душе — все чувства вразнобой.
Так не вини меня в моих поступках!
Взгляни: я так ничтожен пред тобой.
Моей защитой на суде предстанут
Глаза в слезах, мой бедный лик больной.
Я пред тобой — дорожный прах; неужто
Смутить могу пылинкой твой покой?
Терпи, Джами, вздыхай под зимней стужей
И знай: зима лютей — перед весной.

135

То ты — в сердце моем, то в бессонных глазах,
Оттого я и кровь изливаю в слезах.
Ты свой образ в душе у меня изваяла
И кумиры былого повергла во прах.
Страстно мир тебя жаждет! Подобно Юсуфу
Ты славна красотою в обоих мирах.
Ты глубокие струны души задеваешь,
Я рыдаю, как чанг, в твоих нежных руках.
«Эй, Джами! — ты спросила. — В кого ты влюбился?»
Всё ты знаешь сама, не нуждаясь в словах.

136