Избранные произведения. III том

— Я ужасно огорчена тем, что произошло, и мой брат разделяет это чувство. Я преклоняюсь перед профессором Хартманном, о чем я ему уже говорила.

Хартманн оторвался от книги и приветливо кивнул. Но Габон все еще был сердит:

— Легко таким, как вы, просить прощения. — Маргарет опустила глаза в пол и уже пожалела, что пришла. — В Германии полно вежливых богатых людей, которым ужасно стыдно за то, что там происходит, — продолжал Габон. — Но что они предприняли? И что делаете вы?

Маргарет почувствовала, что лицо ее залилось краской. Она не знала, что говорить и что делать.

— Помолчи, Филипп, — тихо сказал Хартманн. — Как ты не понимаешь, что перед тобой молодые люди? — Он посмотрел на Маргарет. — Я принимаю ваше извинение и очень вам благодарен.

— Боже, я сделала только хуже? — вздохнула Маргарет.

— Вовсе нет. Вы поступили правильно, и я действительно очень вам признателен. И мой друг барон скоро со мной согласится.

— Нам лучше уйти, — огорченно произнесла Маргарет.

Хартманн кивнул.

Она повернулась.

— Я тоже прошу прощения, — сказал Перси. И двинулся вслед за сестрой.

Они вернулись в свой салон. Дэйви стелил постели. Гарри куда-то исчез, скорее всего в туалет. Маргарет решила готовиться к ночлегу. Она достала туалетную сумку и ушла переодеваться в дамскую комнату. Навстречу ей вышла мать, она выглядела потрясающе в халате орехового цвета.

— Спокойной ночи, дорогая, — сказала она. Маргарет молча прошла мимо.

В переполненной дамской комнате она быстро переоделась в хлопчатобумажную ночную рубашку и махровый халат. Ее ночной наряд выглядел заурядным среди ярких шелков и кашемира других женщин, но она не придавала этому значения. Извинение не принесло облегчения, потому что замечание барона Габона казалось ей справедливым. Проще простого приносить извинения и не делать ничего для того, чтобы решить проблему.

Когда она вернулась в салон, отец и мать уже легли и задернули свои занавески. Из-за занавески отца слышался негромкий храп. Ее постель не была еще готова, и она отправилась в гостиную.

Маргарет отлично понимала, что из ее положения есть только один выход. Она должна уйти от родителей и начать жить самостоятельно. Сейчас Маргарет, как никогда прежде, была исполнена решимости именно так и поступить, но она ничуть не приблизилась к решению проблемы денег, работы и жилья.

Миссис Ленан, милая дама, которая села в Фойнесе, устроилась с ней рядом, на ней был ярко-синий халат, надетый поверх черной рубашки.

— Я хотела попросить коньяку, но стюарды заняты, — сказала она, но при этом не выглядела разочарованной. Обвела рукой пассажиров. — Похоже на вечеринку в пижамах или полночный праздник в общежитии — все кругом слоняются в нижнем белье. Вы со мной согласны?

Маргарет никогда не бывала на вечеринках в пижамах и не ночевала в общежитиях.

— Впечатление странное. Как одна большая семья.

Миссис Ленан пристегнулась ремнем, она явно была в настроении поболтать.

— В ночных рубашках не до формальностей, думаю я. Даже Фрэнки Гордино очень мил в своей красной пижаме.

Сначала Маргарет не поняла, что миссис Ленан имела в виду, затем вспомнила о подслушанной Перси скандальной перепалке между капитаном и агентом ФБР.

— Вы говорите об этом арестанте?

— Да.

— Вы его не боитесь?

— Наверное, нет. Чем он может быть мне опасен?

— Но люди говорят, что он убийца и даже того хуже.

— В трущобах всегда гнездится преступность. Удалите Гордино, и убивать будет кто-то другой. Я бы не обращала на него особого внимания. Азартные игры и проституция процветали, когда Бог ходил еще в детских штанишках, а раз есть преступность, она рано или поздно становится организованной.

Это высказывание показалась Маргарет шокирующим. Видимо, что-то такое в самой атмосфере самолета располагало людей к особой откровенности. Она подумала, что миссис Ленан вряд ли бы стала так говорить в смешанной компании: женщины всегда гораздо приземленнее, когда рядом нет мужчин. Но, так или иначе, Маргарет была заинтригована.

— А не лучше ли, чтобы преступность оставалась неорганизованной?

— Конечно, нет. Организованная преступность поставлена в те или иные рамки. Каждая банда имеет свою территорию и не выходит за ее пределы. Они не грабят людей на Пятой авеню и не требуют откупного с Гарвардского клуба, и пусть так и будет.

Маргарет не могла оставить это без ответа:

— А бедняки, проигрывающие последние деньги? Несчастные девушки, рискующие своим здоровьем?