Избранные сочинения в шести томах. Том 2-й

лись людьми гуманными и добросердечными. Но эти яко¬ бинцы кровожадны, как бульдоги. — С нами под Йорктауном был один француз — Ро- пгамбо он звался, — перебила его трактирщица. — Ну и красавец же! Да и конь его был не хуже. Это тогда моего сержанта ранила в ногу английская батарея, чтоб ей пусто было! — Ah шоп pauvre roil1 — прошептал мосье Лекуа. — А конгресс издал законы, — продолжал судья, — в которых страна очень нуждается. Теперь на некоторых ре¬ ках и малых озерах ловить рыбу неводом разрешается только в определенное время года, а другой закон запре¬ щает стрелять оленей, когда они растят детенышей. Все благоразумные люди давно требовали таких законов, и я надеюсь, что в скором времени недозволенная порубка леса тоже будет считаться уголовным преступлением. Охотник слушал эти новости с напряженным внимани¬ ем, а когда судья умолк, насмешливо захохотал. — Пишите какие хотите законы, судья! — крикнул он. А вот кто возьмется сторожить ваши горы весь длинный летний день напролет или озера — ночью? Дичь это дичь, и тот, кто ее выследил, имеет" право ее убить, — вот уже сорок лет, как этот закон действует в на¬ ших горах, я это хорошо знаю. И, на мой взгляд, один ста¬ рый закон лучше двух новых. Только желторотый птенец станет стрелять в лань с олененком, — ну, разве что у него мокасины износятся или гетры порвутся4 Мясо-то ведь бывает тогда жилистым и жестким. А если выстрелить в скалах на берегу озера, так кажется, будто стреляло зараз пятьдесят ружей, — поди-ка разберись, где стоял охотник. — Бдительный мировой судья, мистер Бампо,— серьез¬ но заметил Мармадьюк, — опираясь на величие закона, может искоренить многие из прежних зол, из-за которых дичь почти совсем перевелась. Я надеюсь дожить до того дня, когда права человека на его дичь будут л?ак же ува¬ жаться, как купчая на его ферму. — А давно ли завелись эти ваши купчие и фермы? — вскричал Натти. — Законы должны защищать одинаково всех. А то вот я две недели назад в среду подстрелил оленя, он и кинулся по сугробам, да и перескочил через одну из этих новых изгородей — хворостяных. А когда я переби¬ 1 — О мой бедный король! (франц.) 597

рался через нее, замок ружья возьмн да зацепись за прутья. Ну, олень-то и удрал. Вот и скажите, кто заплатит мне за этого оленя —• а ведь хорош был на редкость! Не будь этой изгороди, я бы смог выстрелить в него второй раз, а ведь еще не было случая, чтобы мне приходилось больше двух раз стрелять по лесной дичи, — правда, кроме птиц. Да, да, судья, это из-за фермеров дичь переводится, а не из-за охотников. — Во времена старой фойны, Пампо, оленей пыло Поль¬ ше, — сказал майор, который, сидя в своем окутанном ды- мом уголке, внимательно прислушивался к этому разгово¬ ру. — Но земля состана тля лютей, а не тля оленей. — Хоть вы и частенько гостите во дворце, майор, но все же, на мой взгляд, вы стоите за справедливость и пра¬ во. А каково это, если твое честное ремесло, без которого ты с голоду помрешь, вдруг запрещается законом, да еще когда, не будь на СБете несправедливости, ты мог бы охо¬ титься и ловить рыбу по всему «патенту», где тебе заблаго¬ рассудится! — Я теня понял, Кошаный Тшулок, — ответил майор, бросая на охотника многозначительный взгляд. — Только преште ты не так запотился о зафтрашнем тне. — Может, прежде в этом не было надобности, — угрю¬ мо ответил старик и снова надолго погрузился в молчание. — Судья начал что-то рассказывать о французах, — заметил Хайрем, чтобы снова завязать разговор. — Да, сударь, — ответил Мармадьюк. — Французские якобинцы совершают одно чудовищное злодеяние за дру¬ гим. Убийства, которые они именуют казнями, не прекра¬ щаются. Вы, наверное, слышали, что к совершенным ими преступлениям они добавили смерть своей королевы. — Les monstres!1 — снова пробормотал мосье Лекуа, внезапно подпрыгнув на стуле. — Провинция Вандея опустошена республиканскими войсками, и сотни ее жителей расстреляны за свою предан¬ ность монархии. Вандея находится на юго-западе Франции и до сих пор хранит верность Бурбонам. Я думаю, мосье Лекуа знает эти места и мог бы описать их подробнее. — Non, non, non, mon cher ami!2 — сдавленным голо¬ сом возразил француз, говоря очень быстро и умоляюще подняв правую руку, а левой заслоняя глаза. 1 — Чудовища! (франц.) 2 — Нет, нет, нет, дорогой друг! (франц.) 598