Избранные сочинения в шести томах. Том 2-й

войне же иное дело. Тут и ложные донесения й хитрость считаются вполне допустимыми. — Военная хитрость, сэр, если хотите, смелые уловки, такие, как засады, нападения врасплох, маскировки, лож¬ ные атаки и даже шпионаж, но я никогда не слыхал, что¬ бы настоящий солдат пытался опорочить такими средства¬ ми "честного парня! —- Мне приходилось сталкиваться в жизни со многими странными людьми и с не менее странными явлениями... Что ж, прощайте, сержант, не стану вас больше задержи¬ вать. Вы теперь предупреждены, и рекомендую вам не¬ усыпную бдительность. Кажется, Мюр собирается скоро выйти в отставку, и, если вы добьетесь в экспедиции пол¬ ного успеха, я употреблю все свое влияние, чтобы вы за¬ няли его место, для этого у вас есть все основания. — Весьма вам благодарен, сэр, — равнодушно ответил сержант, который за двадцать лет службы уже не раз вы¬ слушивал подобные обещания. — Надеюсь никогда не опо¬ зорить своего звания, в каком бы я ни был чине. Я таков, каким создали меня природа и бог, и вполне доволен сво¬ ей участью. —- Вы не забыли гаубицу? ■— Джаспер погрузил ее на борт еще утром, сэр. — Будьте начеку и не особенно ему доверяйте. Не¬ медленно расскажите обо всем Следопыту: он поможет вам обнаружить скрытое предательство. Изменнику и в го¬ лову не придет, что Следопыт, с его прямотой и честно¬ стью, может за ним наблюдать. Уж он-то человек надеж¬ ный. — За него я готов поручиться своей головой и даже своим чином. Слишком часто я проверял его на деле, что¬ бы усомниться в нем. — Знаете, Дунхем, из всех неприятных чувств самое мучительное — это недоверие к человеку, на которого ты вынужден полагаться. Захватили вы запасные кремни? — На сержанта смело можно надеяться в таких мело¬ чах, ваша честь! — Ну, вашу руку, Дунхем! Да благословит вас бог! Желаю удачи! Кстати, Мюр собирается в отставку, по¬ звольте же ему поухаживать за вашей дочерью на равных условиях с другим соперником. Ее брак с ним облегчит ваше продвижение по службе. Веселее уходить в отставку с такой подругой жизни, как Мэйбл, чем в безутешном |3 Фенимор Купер. Том II 193

вдовстве, когда некого любить, кроме самого себя, да еще имея такой нрав, как у Дэйви! — Я надеюсь, сэр, что дочь моя сделает разумный вы¬ бор, и мне кажется, она уже склонна предпочесть Следо¬ пыта. Впрочем, я предоставляю ей полную свободу, хотя считаю непослушание почти таким же тяжким преступ¬ лением, как открытый бунт. — Как только прибудете на место, тщательно проверь¬ те и просушите все боевые припасы. Они могут отсыреть на озере. А теперь еще раз прощайте, сержант! Остерегай¬ тесь этого Джаспера и в трудную минуту советуйтесь с Мюром. Через месяц жду вашего возвращения с побе¬ дой. — Прощайте, ваша честь! Если со мной что-нибудь случится, я уверен, майор Дункан, что вы защитите доб¬ рое имя старого солдата. — Положитесь на меня, как на верного друга, Дунхем. И будьте начеку, помните, что вы окажетесь в самой пасти у льва. Нет, не льва, а коварного тигра, и притом без вся¬ кой подмоги. Пересчитайте и проверьте утром ружейные кремни. А теперь прощайте, Дунхем!' Счастливого плава¬ ния! Сержант с подобающим почтением пожал руку, протя¬ нутую начальником, и они наконец расстались. Лунди по¬ спешил в свой фургон, а Дунхем вышел из крепости, спу¬ стился на берег и сел в шлюпку. Дункан Лунди был прав, говоря, как мучительно чувство недоверия. Из всех человеческих чувств это самое преда¬ тельское по своему воздействию и самое коварное в своих проявлениях; его труднее всего побороть благородной на¬ туре. Когда возникает недоверие, все кажется сомнитель¬ ным. Мысли бродят в голове, не останавливаясь на чем-ни¬ будь определенном из-за отсутствия фактов, и, уж если недоверие закралось, трудно сказать, какие оно может породить предположения и куда могут завести подозрения, легко принимаемые на веру. То, что раньше казалось безобидным, приобретает оттенок вины, как только попа¬ дешь под власть этого тревожного чувства; под влиянием страха и подозрительности любое слово и любой поступок представляются в искаженном виде. И если это верно в вопросах житейских, то вдвойне верно в делах военных и политических, когда сознание тяжелой ответственности за жизнь людей гнетет утративший ясность разум военачаль¬ 194