Избранные стихотворения

Средь городов, лесов, полей
От Божьего диспетчера
Получит множество людей
Пожертвованье вечера.

Они получат сладкий сон,

Трудами утомленные,
И им куда дороже он,
Чем утро оживленное.

Но счастлив тот, кто навсегда

В ночь вечную провалится,
Где в небе ни одна звезда
Во мраке не появится.

Перевод Г. Бена

xxxiv

Я выбрал мирную судьбу,
Как только грянул бой.
Мои товарищи — в гробу,
А я — пока живой.

Присягу преступив свою,

Бежал я — и забыт.
Но помнят их в родном краю,
И не грозит им стыд.

Перевод Г. Бена

xl

Не имя, а номер призвали,
Послали вновь
В мир тьмы, немоты и печали,
Где боль и кровь.

Так годным для бойни предметом

Он стал вполне —
И дешев Короне при этом,
Но дорог мне.

Так гибнет в трясине кровавой

И гаснет знак
Полета, вершимого славой
Во прах и мрак.

Перевод С. Шоргина

xliii

Забыв о сновиденьях,
Взор устремляю ввысь.
В своих ночных владеньях
Там маяки зажглись.

Приюты постоянства!

Как ярок этот свет!
И пустота пространства
Пылает им в ответ.

Огни предупреждают —

И не спешат помочь.
Мир краха ожидает,
К утру летит сквозь ночь.

Перевод И. Поляковой-Севостьяновой

xlv

Земля и вода,
Песка полоса.
Сушить невода,
Смотреть в небеса.

Построить дворец,

Каналы пустить
И пару сердец
Зонтом начертить.

Нахлынет волна

И струи воды
Сотрут письмена,
Дворцы и следы.

Что здесь, в волоске

От пасти ночной,
На зыбком песке
Не сгинет со мной?

— Ничто. Волосок

Уже невидим.
Лишь ровный песок
Остался один.

Перевод А. Кокотова

xlvi

Бискайский залив

Моряки и сухопуты, сядем вместе на причале.
Расскажу я вам сегодня сказку о своей печали.
Видите — покатым пирсом в воду врезалась земля?
Там не раз бродил под вечер со своей печалью я.
Солнце к западу проплыло, в пламени пурпурном тая,
А в кильватере светила шла трирема золотая,
Корпус, парус и оснастка золотом слепили взгляд.
Я сказал своей печали: — Вот бы нам уплыть в закат!
Мы доверим наши судьбы огненной волне прилива.
Поплывем по следу солнца радостно и терпеливо.
За спиной оставим страны, где потемки и туман.
На крыле своем трирема нас возьмет за океан!
А трирема повернула и вонзилась в берег носом.
Капитан оперся на борт, обратясь ко мне с вопросом:
— Можешь мне помочь, бискаец, я измаялся совсем?
Я смотрел, не отрываясь, на его блестящий шлем
И молчал, а он продолжил, улыбнувшись несчастливо:
— Помоги моей печали, сын Бискайского залива…
Покачал я головою, неприступен и суров:
Кто живет у океана, тот не любит лишних слов.
Мы расстались с капитаном, — каждому свои печали.
Больше золотой триремы я не видел на причале.

Перевод М. Калинина

xlvii

К моим похоронам