Проанализируем кое-какие факты, относящиеся к XVI веку, когда во Франции правила Екатерина Медичи. В Англии царствует Генрих VIII (1491–1547), в Испании Филипп II (1527–1598), во Франции правит Екатерина Медичи (1519–1589), в России Иван IV (1530–1584), в «Священной Римской империи» Карл V (1500–1558). Опричнина и Каролина, инквизиция и Варфоломеевская ночь. Почему в XVI веке на тронах сконцентрировалось так много генетических дефектов и подагр, которые сразу проявились в кровавых делах? Между тем социальные причины, вызвавшие появление кровавых и грозных правителей в Европе XVI века, достаточно хорошо известны и блестяще показаны К. Марксом в XXIV главе первого тома «Капитала» – «Так называемое первоначальное накопление» (
Из больной подагрой старухи может получиться злая теща, отвратительная соседка в коммунальной квартире и Екатерина Медичи. Все зависит от условий.
Утверждение, что есть «основание считать – в наследственной природе человека заложено нечто такое, что вечно влечет его к справедливости, к подвигам, к самоотвержению» (стр. 194), очень приятно и заманчиво звучит, но при проверке ничего не дает, так как нет ни вечной, ни одинаково оцениваемой справедливости, подвигов и самоотверженности.
Нет, конечно, оснований утверждать, что «этические начала… порождены лишь воспитанием, религией, верой, убежденностью», но они действительно «являются особенностями, целиком приобретаемыми каждый раз наново под влиянием среды в ходе индивидуального развития, то есть ненаследственными» (стр. 195); и как же может быть иначе, если то, что одна микросреда, одна эпоха считает добром, другая микросреда, другая эпоха считает злом? Какие же и чьи «этические начала» переходили по наследству, как могут «совесть», «благородные, самоотверженные поступки» порождаться естественной эволюцией (см. стр. 199), если сами эти понятия для различных групп людей и в разное время имеют различный смысл, в них вкладывается различное содержание?..
Те же черты человека, которые дают основание для его положительной оценки, могут при определенных условиях являться основанием для его отрицательной моральной оценки. Среди немецких солдат во время войны 1941–1945 годов, среди «вервольфов» в конце войны безусловно были храбрые и искренние молодые немцы, жертвовавшие своей жизнью для спасения гитлеровского рейха, но кто же из нас даст им морально положительную оценку?
Человек не «продукт воспитания», он продукт той социальной среды, в которой живет. Верно, что воспитание не делает человека моральным, если под воспитанием понимать только слова «будь хорошим». Поведение человека определяется не тем, что ему говорят о плохом и хорошем, а тем, какое поведение он видит вокруг в своей микросреде, как оценивает различные поступки, различное поведение его микросреды, какие последствия (в широком смысле слова) в его среде эти поступки за собой влекут.
Конечно, «…полное благополучие в семье отнюдь не гарантирует этическую полноценность детей» (стр. 209), но ведь микросреда человека, в том числе и ребенка, не ограничивается семьей. Точно так же, как в хорошей семье, хоть и редко, может вырасти преступник, в плохой семье (хоть тоже редко) может вырасти порядочный человек. Из 200 проверенных в Ленинграде подростков, совершивших преступление и живших в семье, в 160 случаях оказалось, что отец или мать или оба родителя – алкоголики. Поговорка «яблоко от яблони недалеко падает» имеет под собой многовековой народный опыт.
Биологическая история человека не могла у него выработать моральных критериев, именно поэтому здесь действует социальный запрет, связанный с угрозой наказания, и социальное стимулирование (моральное, религиозное, правовое). Общество применяет социальные нормы там и только там, где не действуют законы биологические, ибо если действия человека вызваны его генетическими особенностями, то его за них нельзя ни хвалить, ни порицать. Это, однако, вовсе не исключает социально вырабатывавшихся на протяжении тысячелетий элементарных, общепринятых правил поведения, элементарных норм общежития.