Избранные труды

Суду представлена фото– или иным способом изготовленная копия впоследствии уничтоженной накладной – элемент доказываемого хищения. Представляющий документ оперативный работник сообщает, что он получен в полном соответствии с законом об оперативно-розыскной деятельности, однако механизм получения открыт быть не может, поскольку это создает угрозу для жизни человека, сотрудничавшего с правоохранительными органами на конспиративных началах. Таким образом, генезис документа до его появления в деле не прослеживается. Однако существует реальная возможность доказать тождество документа, фотокопия которого представлена в суд, тому документу, который входил в механизм совершения преступления.

Следственный осмотр и техническая экспертиза фотокопии смогут установить, что: 1) бланк скопированного документа принадлежит определенной книжке бланков; 2) оттиск печати на нем сделан определенной печатью; 3) отметки на накладной соответствуют записям в сохранившихся документах и т. д. и т. п.

Свидетели покажут, что они видели или даже держали в руках этот документ, а почерковедческая экспертиза укажет на исполнителя текста.

Зачем, спрашивается, в таких ситуациях для признания объекта источником доказательств обязательно указание на его происхождение. Ведь при обнаружении в ходе осмотра места происшествия пальцевого следа его отправят на исследование и в том случае, когда не будет известно, как он там оказался. Более того, при установлении тождества он будет использован для познания неизвестного еще генезиса.

3.1.2. Впрочем, с использованием оперативно-розыскных материалов есть еще одна проблема. Она в значительной мере нравственная. Время от времени, словно откуда-то инициируемые, по средствам массой информации прокатываются волны кампаний против «стукачей»[436]. Не хочется ломиться в открытую дверь и доказывать очевидное: успешная борьба с серьезной преступностью невозможна без профессионального использования агентуры. Неуспех в раскрытии нашумевших убийств священника Меня, журналиста Холодова, журналиста и предпринимателя Листьева (только ли их!) в значительной мере был предопределен развалом агентурной сети.

Подчеркнем, агентурная работа может стать особенно эффективной при борьбе с организованной и, следовательно, многолюдной преступностью.

Аморальны, как правило, не способы борьбы с преступностью, – вот деятельность, не приносящая результатов, аморальна всегда. Сказанное – из области идеологии процессуального права. Нужны технологические (нормативные) разработки.

4. Заключительные положения

Трагизм человеческой жизни, прежде всего, не в конфликте добра и зла, а в конфликте положительных ценностей

Николай Бердяев. Об иерархии ценностей. Цели и средства

4.0. Защита законных интересов личностей, отдавшихся под защиту государства, от преступных посягательств личностей, вовлеченных в уголовное судопроизводство (принцип уголовного процесса)

Числовые показатели в правой части уравнения, конечно, условны. Но безусловна позиция автора, что числитель всегда должен быть больше знаменателя. Хоть в рублях, хоть в человеко-часах.

4.1. Отсутствие уголовно-процессуального и уголовного законодательства и недостатки в имеющемся не являются причиной скверного состояния сегодняшней деятельности уголовной юстиции и милиции в России.

Распространенность противоположной позиции объясняется соображениями выгоды. Ссылки и недостатки законодательства позволяют соответствующим функционерам оправдывать неэффективность своей работы. Кроме того, критиковать закон безопасно, в отличие от критикуемого начальника или даже подчиненного, он не сможет отомстить за критику.

4.1.1. В сложившейся в стране ситуации особенно проявилась следующая закономерность: закон – это еще не право. Уголовное судопроизводство, в частности, детерминируется не только законами, но и подзаконными актами, решениями Конституционного и Верховного судов, весьма вольно обращающихся с текстом закона, позициями ведомств, подготовленностью персонала. Поэтому все приведенные выше рассуждения о соотношениях касаются каждой из детерминант.

4.2. Исходя из сказанного в 4.1, 4.1.1, мне не представляется, что основной грех нашего законодателя – в медленном принятии новых законов. Законодательствование, подобно служению музам, не терпит суеты. Не надобно суетиться. Приобретшее широкий размах подстегивание законодателя с целью принятия все новых уголовно-процессуальных и уголовных законов в очень немногих случаях отражает действительную неотложность. В отдельных случаях разговоры о необходимости новых законов имеют совсем другие причины. Вообще, представляется мне, новый закон не должен приниматься, пока не исчерпаны возможности предыдущего. Правоприменителю не следует перекладывать свои тяготы на законодателя хотя бы потому, что тот не сможет их вынести.