Избранные труды

Думается, что идея защиты прав и свобод человека и гражданина и в содержательном плане большинством из активно публикующихся исследуется (?) и освещается (!) односторонне – как проблема защиты от государства, от его произвола, от злоупотреблений чиновников. Может быть, это и верно в определенном политическом срезе. Однако разве менее важна для человека и гражданина другая сторона – защита его прав и свобод государством от посягательств на них со стороны других граждан? Тем более что подобная доктрина и самих чиновников, желающих жить по-человечески в нечеловеческих условиях, толкает на совершенно определенное поведение в правоохранительной деятельности. А у немногих оставшихся романтиков следствия и правосудия нормативные акты, созданные на базе такой доктрины, и практика их применения рождают растерянность. У них создается впечатление, что в сегодняшней России, пожалуй, как ни в одной стране Европы и Северной Америки, информация о которых доступна, деньги и служебное положение участника уголовного процесса влияют на результаты процесса, на решения «независимых» судей.

3. Криминальная и оперативная обстановка в стране сегодня такова, что из ста совершенных преступлений завершается воздаянием только одно, причем далеко не самое опасное: то, до исполнителя которого правосудию удалось дотянуться. О неотвратимости ответственности становится просто неудобно говорить. Гиперболизация состязательности способна превратить правоохранительную деятельность в детскую игру в пятнашки. Впрочем, про пятнашки, может, я зря. Нынешние судебные состязания без спонсоров не обходятся.

Насаждаемая уголовно-процессуальная доктрина способна ухудшить и это положение.

Я едва ли сказал бы то, что сказано выше, если бы не события последних месяцев. Против принятого в первом чтении Государственной Думой проекта УПК РФ организуется кампания по худшим выборным образцам[441], вплоть до публикации текста письма депутату Государственной Думы, который остается только вырезать, подписать и послать. Там даже почтовая марка изображена. Кто ее оплатил, любопытно? В этом тексте, где избирателя призывают только подписаться, давят на депутатов люди, не имеющие серьезного отношения к уголовному процессу, зато сильно «наследившие» в политике.

Амбициозные противники проекта имеют возможности и средства устраивать мероприятия по его дискредитации.

Указанными лицами принятому в первом чтении Думой УПК предъявляются следующие претензии (они воспроизведены текстуально, я их только разбил на абзацы и пронумеровал):

(1) в нем фактически отвергаются принципы состязательности и равноправия сторон, презумпции невиновности;

(2) разрешается принудительное проведение экспертизы потерпевшего и свидетеля;

(3) сохраняется институт доследования;

(4) существенно ограничена подсудность суда присяжных;

(5) право на получение квалифицированной юридической помощи;

(6) «и т. п.»[442].

Замечания, приведенные в п. 1 и 5, чисто оценочные, и, поскольку они никак не аргументированы, любой сторонник проекта вправе сделать заявление, прямо противоположное, и полемика, если ее продолжить, приобретет известный характер: «Нет, дни длиннее – нет, ночи короче»[443].

Замечания, приведенные в п. 2 и 3, носят технологический характер. Они должны обсуждаться специалистами. Я тоже воздержусь здесь от суждений по их поводу, поскольку специалисту известно, что дискуссия по этим суждениям ведется давно, consensus opinio doctorum не достигнуто.

В этих случаях делать столь категорические утверждения может только дилетант: ему неизвестна вся сложность и глубина проблемы, противоречивость ее. Я давно уже это понял и сейчас говорю своим ученикам: «Чем меньше у лица информации, тем больше категоричности».

Замечание относительно существенного ограничения подсудности суда присяжных, приведенное в п. 4, носит спекулятивный, умозрительный характер. Оно от политики, а не от судопроизводства. Напомним его авторам, что и в Соединенном Королевстве, и в США процент дел, рассматриваемых с участием присяжных, не превышает пяти. Это одна двадцатая от числа всех дел. «И роль жюри с годами постепенно уменьшается»[444]. Вообще conditio sine qua non существования суда присяжных в США является широкое применение «сделок о правосудии», иначе – «признаний по договоренности»: институт, как известно, расцениваемый вне Америки, скажем так, с осторожностью. Для американцев же уголовное судопроизводство без него невозможно. «Без признаний по договоренности, – сказал мне старый нью-йоркский судья в личной беседе, – мы утонули бы в делах».