Избранные труды

Другие определяют функцию правосудия как разрешение спора между государством и его гражданином. Именно представители этой доктрины говорят, что суды не являются правоохранительными органами. Ничего нового они, правда, не выдумали. Еще дореволюционный российский правовед Михайловский (Томск) призывал не вмешивать суд в борьбу с преступностью.

Наконец, третьи полагают, что цель правосудия – защищать права и свободы граждан.

Какой из этих концепций цели отдать предпочтение, какая верна, сторонники которой из них правы?

Прежде чем сформулировать свою позицию, позвольте мне поведать короткую восточную притчу. Двое тяжущихся – перед мудрецом-факихом. Первый излагает свою позицию. «Ты прав, сын мой!» – ответствует мудрец. Второй, нервничая, излагает позицию противоположную. «Ты прав, сын мой!» – следует реакция. Не выдерживает ученик факиха: «Учитель, как могут быть одновременно правы люди, излагающие противоположные мнения?» – «И ты прав, сын мой!» – последовал невозмутимый ответ.

В науке тяжущихся бывает и больше, чем двое.

Либерализм и соглашательство до добра не доводят. Тем не менее мне кажется, что правы… авторы всех трех концепций. Аргументы для такого утверждения я черпаю у Нильса Бора. Перед этим великим физиком встала задача определить противоречивую природу света. Дело в том, что в одних случаях свет ведет себя как волны: тогда его поведение объясняется волновой теорией. В других – как частицы: тогда его поведение объясняется корпускулярной теорией.

Для преодоления кажущегося непреодолимым препятствия Н. Бор и сформулировал принцип дополнительности. Суть его заключается в том, что, действительно, в одних случаях поведение света объясняется только волновой теорией, в других – только корпускулярной. И нечего их сталкивать друг с другом. Каждая из них нужна и верна на своем месте.

Каждое сравнение «хромает». Германцы в этом, конечно, правы. Но все же решусь на аналогию. Сформулированные выше полярные концепции цели уголовного процесса не противоречат друг другу, а, напротив, друг друга дополняют. Каждая из них вступает в дело в свое время и в своем месте.

Игнорирование любой из них способно принести большой вред членам общества и гражданам государства. В сегодняшних российских условиях и приносит. Громадный.

Юридическая техника и вопросы

дифференциации ответственности

в уголовном праве и процессе:

Сборник научных статей. –

Ярославль, 1998.

К проблеме регионального уголовно-процессуального законодательства применительно к условиям сибирского регионА (1999 год)

Мысль о целесообразности частичного перехода к региональному (наряду с федеральным) процессуально-правовому регулированию некоторых вопросов уголовного судопроизводства высказывалась мною на научно-практической конференции «Правовые и организационно-тактические проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе», проводившейся здесь же в Красноярске ровно год назад[449]. На этой второй, становящейся, видимо, традиционной для красноярской школы и Юридического департамента Совета Европы конференции хотелось бы развить высказанную ранее мысль.

Все мы, правоведы моего поколения, или по крайней мере большинство из нас, воспитаны на аксиоме: не может быть законности казанской или калужской (В. И. Ленин). Тем не менее в СССР каждая союзная республика имела свой Уголовно-процессуальный кодекс. Правда, с начала 30-х годов и по конец 50-х в стране, то вспыхивая, то затухая, велась работа над проектом Уголовно-процессуального кодекса СССР. Тридцать, а по некоторым данным и тридцать пять лет продолжались обсуждения, иногда бурные и многочисленные, и составления законопроектов, чаще келейные. И только к концу 60-х годов образовалось consensus opinio doctorum (инициированное в значительной мере позицией политического руководства страны), сводящееся к тому, что общесоюзный кодекс не нужен, достаточно Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, что должны быть сохранены республиканские УПК. В 1960 и 1961 гг. они были приняты во всех пятнадцати сохранившихся к тому времени республиках.[450]

Конституция РФ также устанавливает, что законодательствование в сфере уголовного судопроизводства и судоустройства – это функция федеральной власти (ст. 71).