Избранные труды (сборник)

В настоящее время органы дознания ведут большую работу по предотвращению преступлений, в том числе предупреждая задуманные и пресекая уже начавшиеся. При этом в практике органов дознания и в литературе не всегда проводится четкое различие между сформированием умысла, обнаруженного вовне, не образующего состава преступления, с одной стороны, и приготовлением, а также покушением, являющимися видами неоконченного преступления – с другой. Между тем пресечение преступления на стадии сформирования умысла не влечет каких-либо правовых последствий для лица, обнаружившего такой умысел, ибо сформирование умысла и обнаружение его преступлением не является. Пресечение же преступной деятельности на стадии приготовления, а тем более покушения должно влечь за собой возбуждение уголовного дела. Конечно, воз бужденное дело может быть затем прекращено в связи с передачей виновного в товарищеский суд или на поруки, либо прекращено за малозначительностью[661]. Однако смешивать сформирование умысла и неоконченное преступление нельзя.

В судебно-следственной практике после принятия новых уголовных кодексов иногда допускались ошибки в применении ст. 227 УК РСФСР (посягательство на личность и права граждан под видом исполнения религиозных обрядов) и ст. 142 (нарушение законов об отделении церкви от государства). В своем постановлении от 14 апреля 1965 г. «О работе судов РСФСР по рассмотрению дел в отношении служителей культов, участников сектантских и других религиозных организаций и групп» Верховный Суд РСФСР, отметив в целом правильное разрешение дел этой категории, вместе с тем указал: «В некоторых случаях при рассмотрении дел в отношении членов религиозных общин и групп судами допускались нарушения социалистической законности, приводившие к осуждению верующих не за преступную деятельность, а фактически только за их принадлежность к той или иной группе, которая не была зарегистрирована местными органами власти или за религиозные убеждения»[662].

Для окончательной ликвидации в судебно-следственной практике ошибок подобного рода весьма важное значение имеет принятое 18 марта 1966 г. постановление Президиума Верховного Совета РСФСР «О применении ст. 142 Уголовного кодекса РСФСР»[663]. В нем исчерпывающим образом перечислены все виды нарушений законов об отделении церкви от государства и школы от церкви.

Одновременно Президиумом Верховного Совета РСФСР был принят Указ «Об административной ответственности за нарушения законодательства о религиозных культах». В нем также дается исчерпывающий перечень административно-наказуемых нарушений законодательства о религиозных культах. Таким путем законодатель не только четко обрисовал составы преступлений, предусмотренных ст. 142 УК РСФСР, но и провел достаточно полное отграничение этих преступлений от административных нарушений. Все это дополнительные законодательные гарантии ненаказуемости убеждений и вероисповедания.

Итак, первое свойство преступления состоит в том, что оно по советскому уголовному праву есть деяние, т. е. поведение или поступок человека в форме действия или бездействия, причиняющего вред социалистическим общественным отношениям.

Преступное поведение, чтобы быть признанным таковым, прежде всего должно отвечать всем признакам человеческой деятельности в общем психологическом ее значении. Всякое поведение человека характеризуется двумя группами признаков: субъективными – волей, т. е. мотивированностью и целеустремленностью, и объективными – физическими движениями или воздержанием от таких движений, нервно-физиологическая основа которых едина[664]. Для наличия поведения необходимо присутствие обоих – и субъективных и объективных признаков деяния.

Совершение любого действия под чужим влиянием, будь то психическая угроза или физическое воздействие, не исключает, как правило, произвольности поведения. В этом случае человек приемлет выполняемое действие и тем самым оно оказывается результатом его воли.

Непроизвольная активность – рефлекторные, инстинктивные, импульсные телодвижения, базирующиеся на условных рефлексах, – не является волевым поведением[665].

Воля есть решимость на совершение тех или иных действий. Волевой процесс – психический процесс, начинающийся от осознания потребности до принятия решения. Для волевого решения характерен выбор между различными вариантами социального поведения, между должным и желаемым, когда человеку предстоит в процессе реализации воли преодолевать определенные трудности[666].