Избранные труды (сборник)

Последний, охраняя сад предприятия, выстрелил из охотничьего ружья, заряженного дробью, в подростка, который лез в сад, и убил его. Одновременно были ранены другие, стоявшие за забором, ребята. Судебная коллегия Верховного Суда определила: «Квалификация умышленного убийства способом, опасным для жизни многих людей, может быть применена лишь тогда, когда виновный, осуществляя умысел на убийство, применил способ, который заведомо для него был опасен для жизни не только потерпевшего». Из приговора по делу С. было исключено обвинение в убийстве способом, опасным для жизни многих людей[761].

В преступлениях где предметом посягательства является потерпевший, предвидение ущерба охватывает и признаки этого потерпевшего. Субъект должен знать, что он сопротивляется представителю власти или дружиннику, оскорбляет начальника и т. д. В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 3 июня 1963 г. «О судебной практике по применению законодательства об ответственности за посягательство на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции и народных дружинников» говорится: «Обратить внимание судов на то, что ответственность за преступления, предусмотренные ст. ст. 191¹ 191², 192¹ УК РСФСР и соответствующими статьями УК других союзных республик, предполагает знание виновным того, что им совершается посягательство на жизнь, здоровье или достоинство именно работника милиции либо народного дружинника при исполнении или в связи с исполнением ими обязанностей по охране общественного порядка»[762].

Таким образом, Верховный Суд СССР требует установления умысла лица в отношении специальных признаков потерпевшего в составе сопротивления власти. Аналогично, казалось бы, должен решаться вопрос и о вине в отношении других специальных признаков потерпевших, в частности возраста последних, когда закон связывает с ним либо факт, либо размер уголовной ответственности.

Поэтому представляется спорной точка зрения, допускающая неосторожную вину в отношении такого квалифицирующего признака изнасилования, как несовершеннолетие потерпевшей. Между тем встречаются приговоры, проводящие эту точку зрения.

Так, по делу К., обвиняемого по ч. 3 ст. 117 за изнасилование несовершеннолетней, Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР отвергла доводы осужденного о том, что он не знал о несовершеннолетнем возрасте потерпевшей, по таким основаниям: «Незнание К. о том, что потерпевшая являлась несовершеннолетней, не освобождает его от уголовной ответственности за изнасилование, совершенное при отягчающих обстоятельствах»[763].

В постановлении Пленума Верховного Суда СССР «О судебной практике по делам об изнасиловании» от 25 марта 1964 г. говорится: «…в силу ст. 3 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик уголовной ответственности подлежит лицо, которое знало или допускало, что совершает насильственный половой акт с несовершеннолетней, либо могло и должно было это предвидеть»[764].

Поддерживая точку зрения о возможности неосторожной вины в отношении изнасилования именно несовершеннолетней, В. Н. Кудрявцев считает, что по этому вопросу надлежит руководствоваться положениями ст. ст. 8 и 9 УК РСФСР[765]. И. Кукарский даже писал: «Само установление факта, что потерпевшая является несовершеннолетней, достаточно для квалификации действий виновного по ч. 3 ст. 117 УК РСФСР»[766].

Иную, правильную точку зрения высказал по этому вопросу Б. С. Никифоров, считающий, что «нет надобности доказывать, что увлечения в этой области легко могут привести к объективному вменению или по меньшей мере к тому, что умышленные по замыслу законодателя преступления станут превращаться по сути дела в неосторожные»[767].

Доводом в пользу неосторожной вины относительно несовершеннолетия потерпевшей при изнасиловании, квалифицируемом по ч. 3 ст. 117 УК, обычно высказывается то соображение, что в отличие от п. «ж» ст. 102 УК РСФСР законодатель не употребляет термина «заведомо»[768]. Однако этот довод не может быть признан убедительным. Закон не говорит о заведомости в большинстве случаев квалифицированных преступлений. Так, не говорится о заведомости в отношении таких квалифицирующих признаков хищения, как группа, повторность, технические средства, совершение хищения особо опасным рецидивистом, не говорится о заведомости знания, что подделываются документы особой важности или оказывается сопротивление народному дружиннику. Однако все эти и подобные им квалифицирующие признаки могут вменяться лишь при наличии умысла в отношении них.