Избранные труды (сборник)

Не убеждает аргумент, которым изнасилование несовершеннолетней отождествляется с изнасилованием, повлекшим тяжкие последствия. К таким тяжким последствиям действительно допустима неосторожная форма вины. Однако, как ранее отмечалось, в преступлениях с двумя последствиями второе более тяжкое последствие наступает вслед за первым, основным последствием. При изнасиловании несовершеннолетней вред, связанный с возрастом потерпевшей, всегда сопутствует применению основного вреда. О половых преступлениях в отношении несовершеннолетних уголовные кодексы союзных республик говорят во многих статьях, например, в ст. ст. 119, 120, 121 УК РСФСР. Об ином по характеру вреде несовершеннолетним говорят ст. ст. 142, 210, 227, 234 УК РСФСР. В теории и практике эти нормы об умышленных преступлениях никогда не толковались как допущение неосторожности в отношении воз раста потерпевших, хотя ведь и в этих преступлениях у виновного могут быть сомнения относительно возраста потерпевших.

Говоря об умысле, надо помнить о таких его видах, как неконкретизированный и альтернативный прямой умысел[769]. Неконкретизированный прямой умысел имеет место там, где лицо предвидит содержание ущерба, а следовательно, и объекта посягательства, но не знает точно конкретную величину (степень) возможного вреда. Вместе с тем субъект согласен с причинением вреда любой степени определенному объекту. С таким неконкретизированным умыслом действуют воры-карманники, многие хулиганы, участники драк. Вменяется в ответственность фактически причиненный ущерб.

В случаях изнасилования несовершеннолетних также возможны такие ситуации, когда виновный, зная, что причиняет ущерб, не знает, однако, заранее конкретной величины его: будет ли он сопровождаться причинением тяжких телесных повреждений, что часто зависит от интенсивности сопротивления жертв, или таким дополнительным вредом, как растление несовершеннолетних, но согласен на любой вариант ущерба. В таких случаях лицо действует с прямым неконкретизированным умыслом и должно отвечать по ч. 3 ст. 117 УК РСФСР.

Безусловно, пробелом УК РСФСР и УК других союзных республик, вызывающим в отдельных случаях на практике объективное вменение, является отсутствие в них нормы, подобной ст. 11 УК ГрузССР. Пробелом Основ уголовного законодательства и всех уголовных кодексов союзных республик следует признать также отсутствие нормы о субъективной стороне в квалифицированных преступлениях. Зарубежные социалистические уголовные кодексы такие нормы имеют. Все они, за исключением УК ЧССР, допускают неос торожность таковой только в отношении квалифицирующего тяжкого последствия[770].

Введение в республиканские УК нормы о субъективной стороне в квалифицированных преступлениях намного сократило бы вероятность ошибок, заключающихся в объективном вменении.

Рассмотрение субъективной стороны в квалифицированных преступлениях выходит за пределы темы настоящей работы, но во всяком случае на сегодня, во избежание ошибок объективного вменения, представляется, что надо ограничиться вменением по неосторожности в умышленных преступлениях только тяжких последствий в составах с двумя последствиями[771].

Таким образом, обязательным признаком преступления в социалистическом уголовном праве является вина, т. е. субъективное, интеллектуально-волевое отношение лица к своим общественно опасным действиям и их вредным последствиям. Социалистическое уголовное законодательство всегда отрицало объективное вменение вредных последствий, как бы тяжелы они ни были[772].

§ 5. Уголовная противоправность – обязательный признак преступления

Уголовная противоправность состоит в запрещенности преступления соответствующей уголовно-правовой нормой под угрозой применения к виновному наказания[773].

В отличие от общественной опасности, признак уголовной противоправности не сразу был включен советским уголовным законом в общее понятие преступления. Этому есть конкретное историческое объяснение, о котором уже говорилось.

УК РСФСР 1922 г. в общем понятии преступления не содержал признака уголовной противоправности. Причина состояла в необходимости иметь в УК норму об аналогии.

Вскоре после вступления УК в силу в нем обнаружились существенные пробелы. Например, в УК РСФСР 1922 г. отсутствовала статья об ответственности за уклонение от воинского учета. К такого рода общественно опасным по тому времени и не столь редким преступлениям пришлось применять норму по аналогии об уклонении от воинской службы.

Аналогия выполняла служебную роль в подавлении классового сопротивления контрреволюционеров, нэпманов, кулаков[774]. Однако применение аналогии всегда носило исключительный характер. Она применялась строго при условии действительной и значительной общественной опасности деяния, как это было, например, с вредительством, норм о котором вначале не было и оно наказывалось по аналогии с другими контрреволюционными преступлениями[775].