Избранные труды (сборник)

Для современного уголовного законодательства характерно стремление к четкой конструкции диспозиции норм. Это позволяет довольно точно определить, запрещено ли соответствующей нормой то или иное поведение либо не запрещено. Почти полностью исключены известные прежнему законодательству конструкции диспозиций с примерным перечнем признаков преступления, обозначаемых словесно и «т. д.» и «т. п.», «прочие» и «иные». Нет больше в республиканских УК ссылочных диспозиций, которые были, например, в ст. ст. 110, 111, 112 УК РСФСР 1926 г. и создавали большую путаницу в квалификации должностных преступлений. Ссылочные диспозиции сохранились главным образом в статьях о квалифицированных видах преступлений, а также в некоторых статьях (напр. ст. ст. 103, 109, 113 УК РСФСР 1960 г.), где они необходимы исключительно по соображениям законодательной техники.

Вместе с тем в уголовных кодексах УССР (ст. 15) и УзбССР (ст. 13) несколько неудачно сказано, что действия, совершенные непосредственно после посягательства с целью задержания преступника и доставления его соответствующим органам власти, «приравниваются» к необходимой обороне, если они были необходимы для задержания и соответствовали опасности посягательства и обстановке задержания. Всякого рода «приравнивание» схоже с аналогией, потому его должно избегать.

Неудачно также помещение в диспозиции одной статьи УК двух или более уголовно-правовых норм, описывающих соответственно два и более составов преступлений (см., например, ст. 153 УК РСФСР о частнопредпринимательской деятельности и коммерческом посредничестве, ст. 199 того же УК о самовольном захвате земли и самовольном строительстве). Соображения о целесообразности[791] или трудности различения норм с двумя составами и норм с составами, содержащими альтернативные элементы, чаще всего объективной стороны, не могут обосновать разумность такого рода диспозиций.

Нарушение этого правила нормотворческой техники, согласно которому диспозиция нормы должна описывать только один состав преступления, особенно отрицательно сказалось на практике применения ст. 206 УК РСФСР и соответствующих статей УК других союзных республик в редакции Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1966 г. Известно, что статьи УК с административной преюдицией составляют весьма специфические нормы[792]. С полным основанием они выделяются законодателем в самостоятельные части статей УК (см., например, ч. 3 ст. 154, ч. 1 ст. 166 и др.).

Включение состава повторного мелкого хулиганства в диспозицию одной нормы (ч. 1 ст. 206 УК РСФСР) наряду с простым составом хулиганства создавало на практике немало трудностей с квалификацией хулиганства. Потребовалось специальное разъяснение в постановлении Президиума Верховного Совета СССР от 16 мая 1968 г. «О применении статьи 9 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г. «Об усилении ответственности за хулиганство».

К отрицательной стороне реализации республиканскими УК признака уголовной противоправности следует отнести и неоправданную разницу в определении круга уголовно наказуемых деяний и размеров санкций за аналогичные преступные деяния[793]. Например, присвоение личного имущества признается уголовно-противоправным по УК УССР и не признается таковым в остальных УК. По правилам определения тяжести телесных повреждений, действующим в РСФСР, кратковременным расстройством здоровья признается заболевание сроком не менее 7 дней, в Латвийской ССР от 3 дней до 3 недель, в УССР менее 12 дней[794]. Правила же определения тяжести телесных повреждений Молдавской ССР, вопреки УК этой республики, предлагают руководствоваться при определении тяжести телесного повреждения степенью утраты не общей, а профессиональной трудоспособности. В связи с пониженным минимальным пределом брачного возраста в ряде республик возникают недоразу мения при квалификации составов преступлений, где потерпевшими выступают несовершеннолетние, особенно в половых преступлениях. Такие разноречия при определении преступного посягательства на здоровье и имущество граждан не могут быть оправданы какими-либо местными либо национальными особенностями республик, особенно с учетом процессов миграции, происходящих в Советском Союзе.

В опубликованной судебной практике за сравнительно многие годы можно найти несколько случаев, когда возникал вопрос о противоправности. Встречавшиеся на практике в первое время после принятия новых республиканских УК ошибки в определении признака уголовной противоправности деяний чаще всего обусловливались недостаточным знанием нового законодательства, в частности, того, что многие деяния, признававшиеся прежде преступными, по новым УК перестали быть таковыми[795]. Верховный Суд СССР неуклонно отменяет приговоры судов, где аналогия применяется даже в отношении какого-то одного элемента состава преступления.