Избранные труды (сборник)

Такие установления УК ГДР имеют своим преимуществом четкость определения природы деяний, за которые назначаются воспитательные меры взамен наказания общественными органами правосудия, как преступных. Однако при этом оказывается неясной природа самих этих мер. С одной стороны, УК называет их воспитательными, а с другой – мерами уголовной ответственности.

Румынский закон о судебных коллегиях на предприятиях от 1 января 1969 г. предусмотрел возможность рассмотрения товарищескими судами целой категории дел о малозначительных преступлениях. Иное решение давал ранее действовавший закон 1958 г. № 320. Исходя из него, румынский криминалист Фархон, например, полагал, что с передачей уголовного дела в товарищеские суды происходит «дезинкриминация» преступного деяния: оно превращается в непреступное правонарушение[811]. О дисквалификации деяния, как преступления, при передаче его в товарищеский суд, пишет болгарский криминалист Н. Манчев[812].

Если понимать наказуемость как элемент уголовной противоправности, содержащий угрозу применения наказания, то этот признак является (и будет всегда являться) необходимым элементом преступления. Норма, которая не имеет санкции с угрозой наказания, не представляет собой уголовно-правовой нормы. При этом самый факт нахождения нормы в УК не определяет ее уголовно-правового характера. Например, в главе УК РСФСР о воинских преступлениях содержится немало норм с дисциплинарной ответственностью. В частности, п. «б» ст. 250 УК РСФСР говорит о промотании или утрате военного имущества при смягчающих обстоятельствах. В санкции этой нормы сказано, что совершение подобных деяний влечет «применение правил Дисциплинарного устава Вооруженных Сил Союза ССР». Эта норма не является уголовно-правовой. Предусмотренное в ней деяние – не преступление, а дисциплинарный проступок.

Не являются преступлениями и те деяния, за совершение которых в первый раз предусмотрены меры общественного воздействия, например, в первый раз совершенные в течение года мелкое хулиганство или мелкая спекуляция.

Конструкция санкций в современном советском уголовном законодательстве отличается рядом специфических особенностей. Главная из них – это гибкое сочетание в борьбе с мелкими преступлениями мер уголовного наказания и мер общественного воздействия.

Нормы с санкциями, устанавливающими административно-общественную преюдицию, надо отличать от норм с санкциями, содержащими альтернативную форму ответственности – наказание или меры общественного воздействия. Первые предусматривают преступность и наказуемость деяния лишь после применения к виновным мер административного или общественного воздействия (ч. 3 ст. 154, ч. 1 ст. 206 УК РСФСР). Вторые же признают уголовно-наказуемыми и преступными деяния, совершенные уже в первый раз.

Интерес в этом отношении представляет история изменения нормы о мелком хищении государственного или общественного имущества в УК РСФСР. Санкция нормы о мелком хищении государственного или общественного имущества в УК РСФСР 1960 г. с момента его издания изменялась трижды, что неизбежно влияло на правовую природу мелкого хищения[813].

Первая редакция ст. 96 УК РСФСР – признание мелкого хищения преступлением – ставила в зависимость от социально-психологической характеристики личности и даже таких случайных, посторонних для преступления факторов, как наличие товарищеского суда и места совершения хищения.

Закон Верховного Совета РСФСР от 25 июля 1962 г. изменил конструкцию ст. 96 УК РСФСР, сделав ее нормой с альтернативной санкцией[814]. И впервые совершенное мелкое хищение признавалось уголовно-наказуемым преступлением.

В третьей, ныне действующей редакции, ст. 96 во многом воспроизводит первую ее редакцию, определяя преступность мелкого хищения в зависимости от социально-политической характеристики личности похитителя и наличия товарищеского суда по месту жительства или службы похитителя.

Законодатель Российской Федерации опять поставил перед практикой трудный вопрос о правовой природе мелкого хищения. Квалификация мелких хищений осложняется еще и тем, что в ч. 2 ст. 96 говорится, что «те же действия, совершенные повторно… наказываются…» и т. д. Какое деяние считать «тем же»: впервые совершенное или уже подвергавшееся обсуждению в товарищеском суде? Совместимо ли это с примечанием к п. «а» ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 16 января 1965 г., где говорится, что в товарищеском суде не могут рассматриваться дела о мелком хищении, совершенном лицом, уже дважды привлекавшимся к товарищескому суду за мелкое хищение. Следовательно, примеча ние допускает вторичное осуждение за мелкое хищение мерами общественного воздействия, считая их проступками. Часть же 2 ст. 96 те же повторные мелкие хищения рассматривает как преступление.

Несколько иначе сконструированы составы мелкого хищения в УК Казахской и УК Литовской союзных республик.