Избранный

Но, да ладно, словно бескрайнее пространство космоса могло послать ему что-то кроме метеорита?

К тому же, Забвение вообще существовало? Что, если он просто галлюцинировал во время очищения и Селена ему померещилась? Что, если она просто умерла? Просто… перестала существовать? Что, если то дерьмо о райских кущах, куда после смерти отправляются родные и близкие, чтобы дождаться тебя… что, если это всего лишь механизм борьбы с горем, придуманный теми, кто остается?

Ментальный самообман, позволяющий заткнуть душевную рану?

Подняв голову, Трэз окинул взглядом толпу людей…

Увидев в стеклянном отражении огромную мужскую фигуру позади себя, Трэз резко обернулся и потянулся к пояснице за пистолетом. Но потом он узнал незваного гостя.

— Что ты здесь забыл? — требовательно спросил он.

Глава 6

Луг площадью в пять акров высился над проселочной дорогой, словно творение художника с метким глазом, все естественные черты холма и долины были призваны услаждать взор. А на вершине плавного, укрытого снежной шапкой склона, подобно короне великодушного короля, возвышался великолепный клён, раскинувший свои ветки так, что даже зима, оставившая дерево без покрова, не смогла принизить его красоту.

Лейла перенеслась из особняка к кромке поля и пешком поднялась к дереву, домашние тапочки не защищали от промерзшей земли, ветер задувал в ее халат, а волосы выбились из косы.

Поднявшись на вершину, она окинула взглядом корни клёна, удерживавшие внушительный ствол в земле.

Все произошло именно здесь.

Здесь, у корней кленового дерева она впервые встретила Кора, призванная мужчиной, которого считала благородным воином, которого она кормила в клинике Братства… того, кто являлся их врагом, а не другом, о чем Братья не поведали ей.

Когда мужчина призвал ее, прося о вене, она решила, что всего лишь выполняет свой священный долг.

Поэтому она пришла сюда… и впоследствии лишилась какой-то части себя.

Кор был на пороге смерти, ослабленный от ран, но она почувствовала его мощь, даже несмотря на его состояние. Разве могло быть иначе? Он был внушительным мужчиной, с широкой шеей и грудью, сильными руками и ногами, мощным телом. Он пытался отказаться от дара ее вены… потому что, как она предпочитала думать, он счел ее невинной жертвой в конфликте между Шайкой Ублюдков и Братством Черного Кинжала, и желал оградить ее от этого. Но в итоге он уступил, и тем самым они оба стали жертвами животного инстинкта, не подчиняющегося никакой логике.

Сделав глубокий вдох, Лейла окинула взглядом дерево и сквозь голые ветви увидела ночное небо над головой.

После того, как стала известна правда о Коре, она призналась Рофу и Братству в своем преступлении, в слезах искала прощения… Король и мужчины, служившие ему, оказались настолько благородны, что с готовностью простили ее содействие врагу, не подвергнув наказанию.

Она же отплатила им тем, что вернулась к Кору. Неоднократно виделась с ним. Прониклась к нему чувствами.

Да, изначально она действовала под давлением с его стороны, но в действительности, даже если бы он не шантажировал ее… она бы захотела быть с ним. И, что хуже? Именно он разорвал между ними всякие отношения. Не она.

По правде говоря, она бы до сих пор встречалась с ним… а боль от разлуки ранила так же сильно, как и вина.

И все это было до того, как он попал в плен к Братству.

Она знала, где они удерживали Кора, потому что собственными глазами видела его раненое тело в той пещере… знала, что Братья планируют сделать с ним, как только он очнется.

Если бы только она могла спасти его. Он никогда не проявлял к ней жестокости, не причинял ей вреда… никогда не приставал к ней в сексуальном плане, несмотря на свой голод. Он был добр и терпелив… по крайней мере, до их разрыва.

Однако он пытался убить Рофа. А подобная измена каралась смертной казнью…

— Лейла?

Резко обернувшись, она споткнулась и полетела на бок… едва успев ухватиться за ствол клёна. В руке вспыхнула боль, и Лейла затрясла ею.

— Куин! — выдохнула она.

Отец ее малышей шагнул вперед.

— Ты не поранилась?

Выругавшись, она вытерла царапины, смахнула грязь с руки. Дражайшая Дева-Летописеца, как же больно.

— Нет, нет, я в порядке.

— Держи. — Он достал что-то из кармана кожаной куртки. — Давай посмотрю.

Она задрожала, когда Куин осмотрел ее руку и обмотал черной косынкой рану.

— Думаю, ты будешь жить.

Разве? — подумала она. — Сомневаюсь в этом.

— Ты здесь продрогнешь от холода.

— Да?

Сняв куртку, Куин накинул ее на плечи Лейлы, и она мгновенно утонула в ее тепле.

— Давай вернемся в особняк. Ты дрожишь…

— Я так больше не могу, — выпалила она. — Не могу так больше.

— Я знаю. — Она удивленно отпрянула, и Куин покачал головой. — Я знаю, что не так. Давай поговорим дома? Все будет хорошо, обещаю.

Мгновение она не могла дышать. Откуда он узнал? Почему не злится на нее?

— Как ты… — Слезы покатились из глаз, эмоции взяли верх. — Мне жаль. Мне так жаль… так не должно было получиться…

Она не знала, он ли распахнул объятия, или же она сама вцепилась в его грудь, но Куин прижал ее к себе, укрывая от ветра.