Избранный

— Все хорошо. — Он погладил ее спину рукой, успокаивая. — Нам просто нужно все проговорить. Мы можем сделать определенные шаги, чтобы решить проблему.

Она наклонила голову и окинула луг взглядом.

— Я чувствую себя ужасно.

— Почему? Это не зависит от тебя. Ты же не напрашивалась на это.

Она отстранилась.

— Клянусь, что нет. И я не хочу, чтобы ты думал, что я подвергла бы опасности Лирик или Рэмпэйджа…

— Ты шутишь? Серьезно, Лейла, ты же любишь малышей всем сердцем.

— Люблю. Клянусь. И я люблю тебя и Блэя, Короля, все Братство. Вы — моя семья, и другой у меня нет.

— Лейла, послушай меня. Ты не одна, слышишь? И, как я уже сказал, мы можем кое-что сделать…

— Правда? Честно?

— Да. На самом деле, я обсудил это заранее, до того как пришел сюда. Не думай, что я предаю тебя…

— О, Куин! Это я предательница! Виновата я одна…

— Прекрати. Ты не… мы разберемся со всем вместе. Все вместе.

Лейла накрыла лицо руками — голой и замотанной в косынку. А потом шумно выдохнула, казалось, впервые за долгое время, облегчение бальзамом накрыло ее душу, заменяя тяжкую ношу, что она несла на своих плечах.

— Я должна сказать это. — Она посмотрела на Куина. — Ты должен знать, что я измучила себя раскаянием и горем. Клянусь, я не хотела, чтобы так все вышло. Я в одиночестве мучилась от вины…

— Вины не должно быть. — Он провел пальцами под ее глазами, стирая слезы. — Ты должна отпустить вину, потому что невозможно повлиять на свои чувства.

— Невозможно, я правда не в силах… и Кор не злой, он не такой плохой, как вы думаете. Клянусь. Я видела от него лишь заботу и доброту, и я знаю, что он не причинит вреда Рофу. Я просто знаю это…

— Что? — Куин нахмурился, качая головой. — О чем ты говоришь?

— Прошу, не убивайте его. Ты же сказал, можно решить все иначе. Может, вы отпустите его и…

Куин не столько отступил назад, сколько оттолкнул ее от себя. И, казалось, он лишился дара речи.

— Лейла, — медленно произнес он. — Я ослышался… ты могла бы…

Воспользовавшись шансом объясниться, она торопливо заговорила:

— Он не причинил мне вреда. Все те ночи, что я отправлялась к нему, он ни разу не тронул меня. Он снял коттедж, чтобы мы были в безопасности, и кроме нас двоих там никого не было. Я не встречала Ублюдков…

Она замолкла, когда смятение на его лице сменилось… ледяной отстраненностью, благодаря которой он казался абсолютно чужим человеком.

Когда Куин заговорил, его голос был лишен эмоций:

— Ты встречалась с Кором?

— Мне так плохо от…

— Как долго? — рявкнул он. Но не дал ей ответить. — Ты встречалась с ним, пока вынашивала моих детей? Ты осознанно и по доброй воле якшалась с врагом, будучи беременной от меня?! — Она не успела вымолвить и слова, когда Куин поднял вверх указательный палец. — И хорошо подумай, прежде чем ответить. Ты от этого не уйдешь, лучше сразу говори начистоту. Если я выясню, что ты солгала, то убью тебя.

Когда сердце гулко застучало в груди, а от паники закружилась голова, Лейла могла думать лишь об одном…

Ты убьешь меня в любом случае.

***

В это время в «тЕнЯх», Трэз убрал пистолет и попытался подключиться к реальности.

— Ну и? Что ты здесь делаешь? Еще и без своего синтетического костюма в стиле Тони Манеро[9]?

Падший ангел Лэсситер улыбнулся, но улыбка затронула лишь нижнюю половину его лица и не отразилась в его глазах необычного цвета и без зрачков.

— Знаешь, на мой взгляд, полиэстеровые костюмы[10] — прошлый век.

— Перешел на «Нью-Эйдж»[11] восьмидесятых? Сочувствую, у меня для тебя нет ничего в неоновом цвете.

— Не, у меня появилась новая униформа.

— Повезло тебе. А вот остальные должны быть в ужасе. Просто скажи, что не собираешься косить под Бората на пляже[12].

Ангел не ответил, и Трэз ощутил, как неприятное предчувствие фреддикрюгеровскими когтями защекотало его затылок. Как правило, Лэсситер был раздражающе весел, так, что окружающие не знали, пристрелить ли засранца из милосердия к остальным… или же запастись попкорном, колой и насладиться шоу.

Потому что даже когда он бесит тебя до чертиков, это все равно смешно.

Сегодня, видимо, был иной случай. Этот странный взгляд казался таким же легким и беззаботным, как гранитная плита, а огромное тело застыло без движения, золотые украшения на запястьях и шее, пальцах и в ушах не испускали привычного свечения.

— Чего застыл, как статуя? — пробормотал Трэз. — Кто-то снова трогал твою коллекцию игрушечных пони?

Не в силах выносить тишину, Трэз демонстративно уселся за стол и начал перекладывать бумаги.

— Пытаешься прочесть мою ауру или что-то в этом духе?

Хотя это не требовало особых навыков. Всему дому известно, что он…

— Я хочу, чтобы завтра вечером мы встретились за ужином.

Трэз поднял взгляд.

— Это еще зачем?

Ангел не торопился с ответом, неспешно пройдя к стеклянному полотну и уставившись на толпу с той самой точки, где ранее стоял Трэз. Профиль ангела в приглушенном свете пришелся бы по вкусу женскому полу, идеальные пропорции и углы. Но его нахмуренный взгляд…